Когда я разобрался в происшедшем, было уже поздно. Оставалось только садиться на такси и ехать в молодежный лагерь самому, тем более что соотечественника найти надо было во что бы то ни стало - вечером предстояла общая встреча со скандинавами.
На всякий случай я попросил сотрудников отеля написать мне адрес лагеря по-португальски. Не прочитав записку, я немедленно сунул ее шоферу такси. Тот радостно закивал… и отвез меня в университет. Youth Camp, University Campus. В самом деле, какая разница? И там, и тут много молодежи. Поняв, что до нужного места я уже не доберусь, я рассеянно бродил среди книжных стендов радикальных издательств, пока на меня неожиданно не наткнулся тот самый соотечественник, из-за которого я претерпел все эти приключения. Он тоже оказался не в том месте и не в то время. Или как раз в том месте?
Моему знакомому в этот день не везло. Вечером таксист, находившийся в плохом настроении, увез его в неправильный отель. Первые, кого он там увидел, были пришедшие на встречу с ним норвежцы - их тоже завезли по ошибке в другой отель. Или все же именно туда, куда и следовало?
В этом, видимо, секрет живучести Латинской Америки: все делается не так, как надо, но в конечном счете идет так, как следует.
Про разные неприятности здесь можно говорить долго и подробно, благо тема никогда не иссякнет. Лекции, которые я читал в Монтевидео, свелись в конечном итоге к «сравнительной дефолтологии». И уругвайцы, и приезжие аргентинцы больше всего хотели узнать, как Россия выпуталась в 1998 году. «Сказ о том, как Примаков с Маслюковым экономику из кризиса выводили» приходилось повторять еще и еще. Аудитория вздыхала и сетовала, что в Аргентине нет таких богатырей, - все политики, как один, заражены вирусом неолиберализма, а потому от них ждать нечего. Я почувствовал легкое злорадство. Если раньше к нам из Аргентины везли Доминго Кавальо, то теперь впору отправлять в Буэнос-Айрес Маслюкова.
И все же, признаюсь, главное, что принесло меня в Монтевидео, - это не лекции. Я просто очень хотел посмотреть карнавал. Карнавальный вечер начинала Camparsa de condombe - танцевальная группа, вполне соответствующая нашему представлению о латиноамериканской экзотике. Негры танцуют и поют под грохот барабанов, производя неимоверный шум вокруг. Единственная проблема в том, что в Уругвае почти нет негров. Поэтому на время карнавала потомки испанцев, евреев и украинцев вымазываются мастикой и пополняют ряды чернокожих.
Главное развлечение уругвайского карнавала - murga. Мурга - род социально-политической сатиры, осмеяние народом власть имущих и богатых. Во время диктатуры мурга оказалась практически единственным средством, с помощью которого народ выражал свое отношение к царившим вокруг порядкам. Поняв, что это серьезно, военные стали подвергать тексты каждой мурги предварительной цензуре. Но и после этого политическая сатира пронизывала карнавальные представления. Тогда некоторые особо вредные исполнители начали исчезать без вести. Но и это не помогло. Мурга пережила военную диктатуру.
В общем, мурга оказалась двоюродным братом нашего КВНа, только политически гораздо агрессивнее. Короткие диалоги перемежались с песенками. Темой для осмеяния становилось все - от плохой игры национальной футбольной сборной до внешнего долга, от коррупции до частного образования. Шутки были подчас немного плоские, но ложившиеся точно на настроение публики. Например: «Уругвай - страна со светлым прошлым и темным будущим». Или: у нас мало возможностей (opportunidades), зато много оппортунистов.
Но главным событием вечера стало появление мурги под названием La Falta («Отсутствие»). Дюжина ребят в клоунских костюмах уже не шутила, не пыталась сказать ничего смешного. Они просто обличали пороки общества, обрушивая проклятья на головы министров, руководителей корпораций и политиков всех партий, включая и левых, которые тоже погрязли в буржуазном болоте. Все это великолепно ложилось на музыку, да и танцевали они здорово. Публика выла от восторга.
Я уезжал из Латинской Америки в твердой уверенности, что при всем различии темпераментов у нас с ними очень много общего. Такая же грязь, такая же коррупция, а главное - такая же способность веселиться по поводам, которые западного европейца привели бы в глубочайшее уныние. Единственное, чего я, видимо, никогда не пойму: почему нам так не повезло с климатом?
