Зачем так злобен род людской?
Так это ж просто год такой
Но как не мучаю себя,
И как себя не злю
За что, я не могу понять
Вы все так любите меня,
И не могу понять, за что
Я всех вас так люблю.
Дай бог, в пути мне добрым словом помянуть Кого-нибуть, кого-нибудь, кого-нибудь
Вот я же вам не сын, не пасынок, И даже не приемыш Да все никак не соберусь Расстаться с кабаком И в год Собаки - я щенок А в год змеи - змееныш И научился не искать Участия ни в ком.
Затих шансон, певец умолк
И ты, гарсон, не верь мне в долг
Уходит все, и мне уйти
Не лучше ль от беды
Сквозь плач и вой, галдеш и звон
По воле войн, по воле волн
По жизни вдоль, по миру вдаль
Ведут меня следы.
О, дай мне господи, достичь, окончив путь Чего- нибудь, чего-нибуди, чего-нибудь.
Колыбельная
Мих. Щербаков
Спит Гавана, спят Афины, спят осенние цветы В Черном море спят дельфины, в Белом море спят киты И побитая собака улегалась под сонный куст, И собаке снятся знаки зодиака, сладковатые на вкус.
Та-ра-рам-па, гаснет лампа,
Гаснет лампа у ворот
День уходит, ночь приходит,
Все проходит, все пройдет
Путь не длинный, не короткий,
Посвист плетки, запах водки
Кратковременный ночлег
Скрипы саек корабельных,
Всхлипы песен колыбельных
Дальний берег, прошлый век.
И виисит туман горячий на незрячих фонарях И поет певец бродячий о далеких островах О мазуриках фартовых, о бухарской чайхане, И о грузчиках портовых, и немного обо мне.
И о том, что кто-то бродит, ищет счастье, не найдет И о том, что все проходит, все проходит, все пройдет Век прошел- у нас все то же, ночь прошла, прошел прохожий Путник дальше захромал Смолк певец, ушла собака, только знаки зодиака Да дождинок бахрома.
Ночь уходит, день приходит Все проходит, все проходит.
Фиалковый букет
Мих.Щербаков
Я очень ясно вижу, я чувствую нутром Как с нею по Парижу мы запросто рванем А также мне сдается, что глядучи на нас От зависти загнется весь ихний Монпарнас.
Хоть справа глянь, хоть слева - один сплошной плезир Она ж чиста как Ева, и прохлаждна как пломбир И вся одета в смелых таких полутонах, А я при этом в белых штиблетах и штанах.
И если, скажем, будет тяжелым мой корман, Тогда мы с ней, как люди зайдем в кафе-шантан Купив совсем случайно фиалковый букет Найдем чрезвычайно отдельный кабинет.
Допустим, предположим, а вдруг, а может быть Что там как раз мы сможем себя уединитьт По глянцевому краю шурша, пройдет игла И тут же заиграет пластинка из угла.
Одну из тех мелодий, что так приятна нам Чего- нибудь на вроде "терьям-терьям-терьям" Потянет, одурманит под акомпанимент, И вот, глядишь, настанет решительный момент.
Но, может, и случится, чего я так боюсь: Внезапно омрачится наш радужный союз Красоток всего мира единая черта Попрет из-под плезира рязанская туфта.
И вдруг, она как ахнет: "Ах нет! Ах нет! Ах нет! Понюхайте, как пахнет фиалковый букет!" Подскачет, отвернется - по своему права И мне уже придется подыскивать слова.
Потом-то все, наверно окончится "O'key!" Но сколько нужно нервов, у нас и то, ловчей, До боли мне знакома вся эта благодать, Опять же, будь я дома, я знал бы, что сказать.
У нас бы я не стал бы терзать мадемуазель, "Подумаешь, сказал бы, - какая цетадель!" Сказал бы, мол, не жалко, возьмите Ваш платок! Но это ж Парижанка, а запад - не восток.
Кругом одни загадки, того гляди - сгоришь. Поэтому, ребятки, не еду я в Париж Пою красивым басом и дергаю струну, Все крепче с каждым часом любя свою страну.
Хожу по Канатопу среди родимых стен, И не стремлюсь в Европу - на кой она мне хрен! Хоть губы ваши жарки, доволен я в полне, Прощайте, парижанки, скучайте обо мне.
Вспоминайте мою нежность.
Пародия на М. Щербакова
Илана Кудинская
Вершит народ великий торг В продаже - честь и слава Кооператр продает (И всяк кто может...) Втридорога свой труд А я-совсем еще щенок Вокруг- одни удавы (... же все ...) Собаки, рыси, тигры, львы Того гляди - сожрут!
И мне бы в самый раз - в кабак
Да три монеты сжал кулак
Не хватит даже на табак
А в голове - мечта:
Такое этим гадам спеть
Чтоб в тот же миг разбогатеть
И чтоб не заводилась впредь
