21 декабря полковника В.В. Колесника и майора Халбаева вызвали к главному военному советнику в Афганистане, от которого они получили приказ — усилить охрану дворца подразделениями «мусульманского» батальона. Им предписывалось занять оборону в промежутке между постами охраны и линией расположения афганских батальонов.
Сразу же приступили к выполнению боевой задачи. Быстро установили контакт с командиром бригады охраны майором Джандадом (он же порученец Амина), согласовали с ним расположение оборонительных позиций подразделений батальона и все вопросы взаимодействия. Для связи лично с ним Джандад предоставил небольшую японскую радиостанцию. Сам командир бригады владел русским языком (хотя и скрывал это), так как учился в Советском Союзе — в Рязани в воздушно-десантном училище, а затем окончил Военную академию им. М.В. Фрунзе. По легенде, полковник Колесник действовал в роли «майора Колесова» — заместителя командира батальона по боевой подготовке, а подполковник Швец — «майора Швецова», офицера особого отдела. Один из их попутчиков (полковник Дроздов) стал «капитаном Лебедевым» — заместителем Халбаева по технической части. Вечером же 22 декабря пригласили командование бригады на товарищеский ужин.
После согласования всех вопросов с афганцами приступили к проведению практических мероприятий. Приняли решение, спланировали боевые действия, поставили задачи ротам. Отрекогносцировали маршруты выхода и позиции подразделений и т. д. В частности, на одном из маршрутов имелось естественное препятствие — арык. Совместно с солдатами бригады построили мостик через него — уложили бетонные фермы, а на них положили плиты. Этой работой занимались в течение двух суток».
20 декабря 1979 года за мной и Э.Г. Козловым в Баграм приехал офицер безопасности посольства, который перебросил нас в Кабул. Руководитель группы КГБ генерал-лейтенант Б.С. Иванов (он же Б.И. в книге А.А. Ляховского) встретил нас вопросом: «Зачем вы прилетели?» Объяснил ему, что об этом у него должна быть шифровка от В.А. Крючкова. Он ничего не ответил и предложил детально ознакомиться с обстановкой и местами расположения офицеров группы «Зенит». На это ушли 21 и 22 декабря, и после стало ясно, что проблем у нашего представителя более чем достаточно.
При посещении одной из групп «Зенита» я обратил внимание на вопрошающие взгляды офицеров-диверсантов, томившихся от безделья и ожидания. Мол, еще один генерал приехал, а толку... Чтобы приободрить их, бросил: «Ну, что, похулиганим, засиделись!» Лица оживились. Мои слова «каскадеры» припоминают мне иногда, признаваясь, что они избавили их от уныния и неопределенности. Примерно такую же картину можно было наблюдать и в других местах. Теперь офицеры были ориентированы на дополнительную непрерывную разведку своих объектов и общей ситуации в Кабуле.
Вот что вспоминает об этом уже знакомый нам Алексей П.:
«Ответственность за диверсию на линиях связи и обеспечение афганских патриотов оружием была возложена лично на меня как на командира отряда «Зенит». В состав диверсионной группы кроме меня входили 15 разведчиков-диверсантов и сотрудников КГБ.
Таким образом, нам предстояло провести целенаправленную разведку указанных объектов и прежде всего найти возможности проникнуть на них.
Я высказал просьбу руководству, чтобы с помощью советских специалистов каждый командир группы смог посетить свой объект с целью изучения внутренней планировки и системы охраны и обороны, однако это осуществить не удалось. Все, чего мы могли добиться, выразилось в кратковременном разовом посещении командирами групп службы безопасности, МВД, радио и телевидения и генерального штаба. Таким образом, нашим единственным способом изучения объектов оставалась визуальная разведка, чем и занимались командиры групп вплоть до начала событий.
Что касается положения дел с объектом диверсии моей группы, то здесь ситуация была несколько иной.
Прежде всего нам предстояло выявить в системе связи Кабула такое место, которое было бы наиболее уязвимым и легкодоступным в плане проникновения на него, не требовало бы много времени на закладку взрывного устройства и позволяло получить высокий эффект от диверсии.
