Дженифер хотела перекрасить длинные, доходившие до талии платиновые волосы в каштановый цвет, но они получились тускло‑серого оттенка — вот что бывает, когда пользуешься дешевой краской, купленной в аптеке! Взяв ножницы, она решила исправить положение, но на глаза ей навернулись слезы. Сколько лет она холила и лелеяла свою гриву! Ник обожал ее волосы — он сжимал их в кулаке и прятал в них свое лицо. Этого больше никогда не будет. «А если и будет, — громко произнесла девушка, — то он намотает мои волосы на руку, чтобы размозжить мне голову». Рука, державшая ножницы, дрожала. «Успокойся, — сказала она своему изображению. — Судьба еще повернется к тебе лицом. И все это временно — пока я не решу, что надо делать и куда идти. — Она посмотрела себе в глаза и, поняв, что разговаривает с изображением в зеркале, сказала: — О боже, это наследственное. Я такая же сумасшедшая, как и моя мать».
И Дженифер принялась стричь волосы, совсем коротко. Она стригла их, и по ее щекам текли слезы, пока, наконец, на голове не остался лишь колючий ежик странного серого цвета. Девушка выглядела так, как будто кто‑то очень плохо покрасил ее волосы, а затем плохо подстриг. Но ей надо было уничтожить сходство со снимком и стать совершенно незаметной и неузнаваемой.
Дженифер на мгновение задумалась и побрила голову. После короткого раздумья были сбриты и брови. А сколько она тратила денег, чтобы они были профессионально окрашены и с помощью воска обрели красивый полукруглый изгиб! Насколько она помнит, натуральный цвет ее бровей был черным. И еще они были густыми, бесформенными и сросшимися на переносице.
После этого, несмотря на свою решимость стать сильнее обстоятельств, Дженифер упала на комковатый матрас, покрытый тонкой простыней, и разрыдалась. О чем она думала, связавшись с Ником? Ведь у нее была возможность выбратьлюбого богатого старика из тех, что восхищались ею. Это помогло бы ей скрыться от мира. Неужели она и вправду считала, что так умна и эмоционально защищена, что никто не сможет обидеть ее? Вот тебе еще одно доказательство того, что и без любви можно оказаться с разбитым сердцем. А теперь ты осталась ни с чем в задрипанном мотеле в крошечном городке в пустыне за пределами Лас‑Вегаса. И никто тебе не поможет. Хуже того, тебе грозит смерть. И все твои планы провалились.
Стоял март, и на следующее утро девушка проснулась от холода. Небо было свинцово‑серым, а за окном шумел дождь. Обогреватель не работал, и Дженифер подумала, что выхода у нее нет.
Утро еще только окрасило темные облака в серый цвет, но пребывание в этой холодной сырой комнате сделалось для Дженифер невыносимым. Она влезла в ветровку цвета хаки, обернула вокруг шеи шарф и надела на лысую голову бейсболку. Все ее пожитки уместились в полотняном рюкзачке. Кабинет администрации мотеля был еще закрыт — так что попросить включить обогреватель в ее комнате было некого. Она вышла, решив узнать, есть ли в этом городишке что‑нибудь еще, кроме свалки и железнодорожной колеи.
Через несколько кварталов дорога раздваивалась — шоссе уходило налево, а Дженифер пошла направо. Она прошла еще несколько кварталов — вдоль улицы тянулись кафе и магазины, но все они были закрыты. Она насчитала три ресторана, все, очевидно, без скатертей на столах. Дженифер шла по старой улице с разбитым тротуаром, но среди старых лавок попадались и современные магазины и закусочные, построенные, вероятно, совсем недавно, чтобы привлечь туристов, желающих посмотреть на плотину Гувера и проезжающих через этот город на своем пути к Большому каньону. Тут девушка увидела, что владелец «Старбакса» отпирает дверь. Часы на витрине магазина подарков показывали половину седьмого. На углу располагался небольшой крытый рыночек, не больше обычного магазина, в его витрине были выставлены свежие фрукты и овощи, объявление сообщало о том, что здесь продают свежее филе.
Дальше высился большой белый отель с вывесками, которые извещали, что здесь расположены «подземная танцплощадка» и «Музей плотины». Напротив парковки стояло небольшое кирпичное здание, выкрашенное в розовый цвет, — танцевальная студия.
