Дженифер наблюдала, как Луиза Барстоу осторожно ковыляет по разбитому тротуару, передвигая вперед сначала одну согнутую ногу, потом другую и опираясь скрюченными пальцами на палки, помогавшие ей держаться прямо. Ее седые волосы при каждом шаге медленно взлетали и опускались. Несомненно, ей было очень тяжело, но она говорила Дженифер, что если не будет как можно больше ходить, не обращая внимания на боль в суставах, то вскоре уже не сможет встать с постели. Ей предлагали ездить на скутере или в инвалидной коляске, но она отказалась.
— Я и так слишком быстро разрушаюсь, — сказала она. — Я видела своих ровесников, которые ездят в коляске, и знаю, во что они превратились. Они перестали ходить и угасают еще быстрее, чем я.
Для женщины восьмидесяти лет с сильным артритом она держалась очень хорошо. Рядом с ней, почти такая же старая и медлительная, шла Алиса. Собаке было четырнадцать лет, а для ее породы это очень много. Дженифер восхищалась ими обеими и думала о том, будет ли у нее в таком возрасте столько сил. Впрочем, вряд ли она вообщедоживет до такого возраста.
Луиза раньше была преподавателем, профессором колледжа и приезжала в Лас‑Вегас по работе, а Баз был единственным человеком в городе, закусочная которого открывалась в пять утра.
— Но я уже больше не преподаю, — сказала она как‑то Дженифер. — Сначала после смерти моего мужа, Гарри, я ходила к Базу ради общения с людьми, потом стала ходить ради того, чтобы двигаться, а теперь это уже вопрос выживания. Но по утрам я уже не соскакиваю с постели.
Когда Луиза наконец дошла до кафе, Дженифер открыла ей дверь.
— Доброе утро, мадам профессор, — сказала она. Лицо Луизы сразу же засияло, и Дженифер поняла, что ей нравится, когда ее так называют. — Две палки свидетельствуют о том, что вам сегодня удалось укротить свой артрит, — заметила девушка.
— Ха. Это вы так думаете. Просто я сегодня особенно расхрабрилась.
— Так я и поняла. — Дженифер поставила миску с водой перед Алисой на тротуаре, а Луиза вошла в закусочную и уселась за стол.
Утром Дженифер всегда с нетерпением ждала, когда придут Луиза с Алисой.
— У тебя из‑под кожи выпирают кости, Дорис, — сказала Луиза сразу же после знакомства. И она всегда задавала прямые вопросы, спрашивая о том, о чем Дженифер не хотелось говорить. Вопросы вроде — откуда ты родом и кто твои родители?
Дженифер призналась, что родилась на Среднем Западе, что почти соответствовало истине. Ее дед с бабушкой всю свою жизнь прожили в Огайо, а Дженифер с матерью постоянно переезжали с места на место. И еще она сказала, что, к сожалению, родственников у нее никого не осталось.
Она принесла Луизе чаю.
— Вот ваш чай. Что вы будете сегодня на завтрак?
— Не знаю, — ответила Луиза. — Я не хочу есть.
— Аппетит приходит во время еды. Вам надо хорошо питаться.
— Вдовы обычно пропускают завтрак или обед или перекусывают на ходу. Разве тебе не известно об этом, Дорис? Впрочем, к Розе, моей соседке, это не относится. Она в свои семьдесят прекрасно себя чувствует и каждый вечер готовит нормальный ужин и съедает его, сидя за столом. Но Роза ведь никогда не была замужем, и это сказывается.
— Почему?
— Я не знаю. Замужество отнимает много сил. А когда твой старикан умирает, исчезает и последний повод готовить обеды и ужины. Ноперед тем, как я вышла замуж, я никогда не перекусывала на ходу. — Она фыркнула: — Меня выдали замуж в семь лет.
— В семь лет? Слишком рано. Вы что, родились в семье бродяг?
— Кого‑кого?
— Тех цыган, которые выдают своих дочерей замуж еще до того, как они окончат начальную школу.
