Савва Морозов - страница 3

Представители этого согласия — в их числе сам Савва Васильевич Морозов и его ближайшие потомки — принадлежали к числу «поповцев», то есть имели собственное священство.[4] А значит, дистанция между ними и Синодальной церковью была несколько меньше, нежели между ней и представителями более радикальных «толков». Да и власть относилась к «попбвцам» более лояльно. Так, им дозволялось занимать ряд руководящих должностей (к примеру, пост председателя Биржевого комитета), что было совершенно невозможно для тех старообрядцев, коих закон трактовал как «принадлежащих к вредным сектам».[5] Немало выходцев из огромного рода Морозовых с течением времени перешли в единоверие или стали прихожанами Православной Синодальной церкви. Среди них не получила распространение твердокаменная ортодоксия. Применяясь к быстротекущим обстоятельствам предпринимательской деятельности, Морозовы держались за веру предков с умеренной цепкостью. Сестры Саввы Тимофеевича Морозова вышли замуж за православных и впоследствии оставили старый обряд. Так что у него было немало примеров «легкого» отношения к религии среди его собственной родни. Во времена его блистательного деда купцы-староверы «стояли в вере» весьма прочно, но постепенно эта прочность размылась…

В Богородском уезде Московской губернии была расположена деревня Зуево. Здесь в семье крепостного крестьянина и родился Савва Васильевич, впоследствии получивший фамильное прозвище «Морозов». Зуево принадлежало помещику В. А. Всеволожскому, а затем — коллежскому советнику Г. В. Рюмину. Напротив Зуева, на противоположном берегу реки Клязьмы, позднее возникнет село Орехово. А в те далекие времена на месте будущего села еще «стоял большой сосновый бор, по берегу Клязьмы тянулись густые заросли орешника. Среди соснового бора, на крутом правом берегу было расположено кладбище, а около него находился небольшой кирпичный завод и постоялый двор».[6]

Савва Васильевич Морозов, он же Савва-старший, до конца дней оставался человеком неграмотным. Об этом говорит справка из статистической переписи 1858 года о составе семьи купца С. В. Морозова: «По безграмотству Саввы Васильевича расписуется сын его Иван».[7] Но неумение писать не помешало ему создать собственное, весьма прибыльное, дело.

С. В. Морозов пробовал свои силы на разных поприщах. Сперва работал деревенским пастухом, потом извозчиком, с 1791 года — ткачом на предприятии купца Кононова по производству шелковых лент. А через шесть лет решился создать собственное дело того же профиля. В 1797 году, с разрешения своего помещика Г. В. Рюмина, С. В. Морозов организовал в родном Зуеве мастерскую по изготовлению шелковых лент.[8]

Исследователи жизни Саввы Васильевича иной раз задаются вопросом: откуда он взял эти деньги, на какие средства впоследствии расширял производство? По слухам, распространяемым «старожилами», Савва Морозов наряду с текстильным производством занимался изготовлением фальшивых монет.[9] Но это не более чем слухи, подтвердить или опровергнуть которые сегодня вряд ли возможно. Важнее другое.

В том же 1797 году Савва Васильевич женился. Его избранницей стала Ульяна Афанасьевна (1778–1861), дочь красильного мастера. Вполне естественно предположить, что за невестой крестьянин получил приданое, которое он мог — с разрешения жены — пустить в дело. Обладала его супруга и другим, поистине драгоценным, достоинством: Ульяна Афанасьевна знала секреты окраски тканей и всемерно помогала мужу в его начинании. Так, граф Д. А. Олсуфьев, университетский приятель Саввы Тимофеевича Морозова, часто бывал в его доме и слышал семейные рассказы о его предках. Вспоминая эти рассказы, он писал, что жена Саввы Васильевича Морозова «…еще сама таскала ведра с краской на первоначальной маленькой фабричке Морозова».[10] Сам хозяин, члены его семьи и наемные работники из числа зуевских крестьян, сидя за ручными станками, изготавливали ткань. Свою продукцию Савва Васильевич продавал скупщикам, для чего ему приходилось регулярно ходить пешком в Москву, преодолевая немалые расстояния с грузом на плечах.