Милоуш не обратил на это внимания и по-моему даже принял за тихое согласие тот факт, что я не способен был вымолвить ни слова. Он заявил, что не хочет хвастаться, но судя по поведению мадемуазель Барборы у него больше шансов на успех чем у любого другого. Чтобы сравнять этот хендикэп он ставит два очка против одного, то есть свои две тысячи против моей одной тысячи. При этом он ознакомил меня с целью, которой следует достигнуть. Я не дал ему времени закончить фразу.
Я никогда не любил Милоуша, но в эту минуту я чувствовал, что моим единственным желанием является убить, уничтожить, раздавить, растерзать на куски и растоптать этого самодовольного слизняка. Я вскочил и как сумасшедший бросился на него.
К сожалению мне не удалось его наказать. Мой выпад закончился на полпути между креслом и Милоушем, так как я уже во второй раз забыл о своей больной ноге.
Позеленевший от боли и злости я сидел на ковре и чувствовал, что лоб у меня покрылся испариной. Нога болела так, что я чуть-чуть не закричал. В течение этого короткого времени выражение лица Милоуша дважды изменилось. Самонадеянную улыбку завоевателя женских сердец в момент моей атаки сменило выражение испуганного кролика, причем от ужаса Милоуш даже как-то странно пискнул. Когда я беспомощно свалился на ковер, он быстро нацепил свою первоначальную маску и сказал, что мой темперамент его по меньшей мере удивляет, и теперь все будет еще интереснее. Он добавил, что вышлет ко мне Сатурнина, который поможет мне встать, и удалился небрежной походкой. Сатурнин прибежал и помог мне снова добраться до моего кресла. Видно было, что он никак не может понять, почему я очутился на ковре и почему Милоуш сам не помог мне встать, но он был слишком благовоспитанным слугой, чтобы расспрашивать. Он считал, что в таких случаях имеются два варианта. Или господин хочет, чтобы слуга узнал о случившемся, тогда он сам ему все расскажет. Если же господину приятнее не говорить об инциденте, тогда всякие вопросы будут не на месте.
Я попросил Сатурнина сесть в противоположное кресло и спросил его, доволен ли он у меня на службе. Он ответил, что весьма доволен. Я спросил его, как бы он поступил, получив от меня приказ несколько необычного характера. Он просиял и сказал, что всегда мечтал получить приказ необычного характера, но до сих пор этого не случилось.
Я хотел знать, будет ли его грызть совесть, если он моего двоюродного братца по имени Милоуш где-нибудь за углом угостит хорошей оплеухой.
Он ответил, что в таком случае совесть безусловно его будет грызть, потому что если бы такой случай представился, то одной оплеухой он был бы безрассудно упущен. Он удивил меня продуманным планом всего того, что в таком случае он с Милоушем проделал бы. Было ясно, что у Сатурнина с Милоушем имеются какие-то личные счеты, но я не хотел его расспрашивать.
Потом я обязал Сатурнина торжественной клятвой беспощадно преследовать Милоуша на суше, в воде и в воздухе до тех пор, пока я не смогу встать на ноги и наказывать его собственноручно. Для этого он должен воспользоваться любым представившимся случаем, всем своим остроумием и любой лестью. Он обязан позаботиться о том, чтобы для этого утонченного соблазнителя женщин жизнь в дедушкином доме стала сплошным конфузом вперемешку с неприятностями. Он обязан стеречь каждый его шаг, и любую назойливость к мадемуазель Барборе наказать хорошей поркой. Он обязан… я уже не помню, что еще он был обязан, но помню, что это была клятва ужасной мести за то, как Милоуш выразился о мадемуазель Барборе.
Сатурнин под впечатлением торжественной и незабываемой минуты встал с кресла и повторил медленно и отчетливо все то, к чему он обязал себя. К его словам присоединился грохот удаляющейся грозы, и я не выдержал и тоже встал. Я, правда, стоял только на одной ноге, но зато в позиции „смирно“.
Священная минута была прервана появлением тети Катерины. И надо сказать, появление это было суматошное. Нормальные люди так в комнату не входят. Дверь распахнулась с таким треском, как будто за ней взорвалась граната, и тетя буквально ввалилась в комнату. Закричав что-то совершенно непонятное, она упала в кресло.
