— Но мне ничто не угрожает.
— Мы чтим тех, кто чтит законы женщин.
Какие законы женщин — подлые? Кэти сама выбрала свою судьбу, сама.
Но они действительно везли ее до самой будки, и от картонной коробки с запиской «восстанови память», которую Лана нехотя нацарапала под ледяным взглядом странной женщины, избавиться так и не удалось.
* * *
К фонтану она все-таки пробралась. Рысцой и постоянно прислушиваясь к далекому гулу с дороги. Окунаться в него целиком, равно как и пить из чаши, не решилась, но облила прохладной водой лицо и шею. Ополоснула руки.
А после снова вернулась в круг, миновала упругий барьер и устало опустилась на траву.
Как хорошо, что она не вколола этот шприц себе…
И да, она была права, когда не торопилась вытягивать из грязи ведущую в прошлое цепь. Вероятно, интуитивно ощущала — не стоит. Помучилась бы еще несколько дней выбором — «делать/не делать», после вылила бы раствор в сточную канаву, шприц закопала или сожгла, про записку забыла бы. Малодушно? Быть может, но так было бы верно.
А теперь перед глазами стояло лицо с вздернутым носом, рыжеватыми бровями-домиками, пухлыми губами и медной челкой.
Кэти.
И Лана обреченно и безвозвратно все вспомнила.
* * *
Они не были подругами, нет. Коллегами. Обе работали в одном и том же месте — школе танцев «Блик», — преподавали гимнастику и пластику на пилоне. Кэти пришла раньше и уже утвердилась в роли преподавателя со стажем, Лана была новичком — захотела испробовать себя на новом поприще сразу после курсов — была — не была, — и неожиданно осталась. Понравилось. Ежедневная, уже необходимая телу, как доза наркотика, физическая нагрузка, общительные ученицы, гибкость графика, сносная зарплата… Денег не хватало лишь на собственное жилье, вот тут и нашлась Кэти — предложила поселиться вместе, разделить траты за съемную жилплощадь пополам.
Так и поступили.
Отыскали по объявлению квартирку неподалеку от трехэтажного здания школы — на соседней улице, — подписали договор, принялись обустраиваться: совместные походы в магазин, совместный выбор посуды, новых штор, коврика в коридор…. Хотелось, чтобы нравилось обеим. Спорить почти не спорили, легко уступали друг другу. Нет, они не сошлись характерами, как сходятся закадычные в будущем друзья, — они сошлись, как два взрослых человека со схожими интересами — после работы частенько захаживали в кафе на бульвар, выбирали столик по центру, заказывали по чашке ароматного чая и болтали по часу. О новой программе для учениц, о вреде или пользе того или иного упражнения, охали по поводу растянутых мышц, зарекались брать нагрузку сверх нормы — что, директор опять настаивает на притоке средств? Пусть наймет еще одного инструктора.
Книги по анатомии, учебники по диетологии, видео уроки — все было общим. Читали одно и то же, смотрели одно и то же, дышали одним и тем же. Разве что вставали по-разному — Лана выходила на работу с самого утра, а Кэти предпочитала нежиться в постели до обеда. А растяжка? Успеет — есть сорок минут перед занятием…
Так, спокойно и тихо, они проработали бок о бок два размеренных и устойчивых месяца — без сюрпризов и без неприятностей.
А потом, словно спустился на сверкающем шаре с неба волшебник, из ниоткуда явился Том.
И Кэти будто подменили. Она бредила им, как бредят божеством-полубогом, молилась на него, тряслась возле него, постоянно повторяла: «Том, Том, Том… Том позвал меня на ужин… Он такой… удивительный… У Тома руки, как ковши экскаватора. Большие, красивые…»
Женщина не должна проваливаться в мужчину так, как провалилась Кэти, — нервничала, Лана, — та потонула в новом ухажере, словно в трясине, — не осталось на поверхности и пучка волос.
«Красивая ведь, удивительно эффектная, рыжая, длинноногая, грудастая. Почему не ценишь себя?»
Она задавала этот вопрос и вслух, но Кэти будто не слышала. Я? Удивлялась. Для себя она была обычной — серой мышью — не снаружи, но внутри, — а Том расчертил ее невзрачные будни яркими всполохами прожектеров.
— Он предложил нам съехаться!
И танец по комнате.
— На следующей неделе мы вместе едем на озеро Риолан!
