– Я слышала об этом месте, – прошептала она. – Мы в Ледяном Крыле.
– Умница! Так оно и есть.
Пока волы, поскальзываясь, стучали копытами вниз по склону, Аттия молчала, а потом спросила:
– Так то была ненастоящая Перчатка?
Рикс сплюнул на дорогу:
– Аттия, открой Вождь любой ларец из любого тайника на этой повозке, он нашел бы перчатку. Маленькую черную перчатку. Я никогда не утверждал, что та перчатка – Сапфика. Я так ни про одну из тех перчаток не скажу. Перчатка Сапфика у меня на сердце: она слишком дорога мне, чтобы рисковать ею.
– Но ведь она… обожгла Тара.
– Ну, начет кислоты Тар не ошибся. А вот снять перчатку он мог без труда. Но я заставил его поверить в обратное. Аттия, это и есть магия – умение манипулировать мыслями человека, убеждая его в невозможном. – Рикс ненадолго отвлекся, направляя вола в обход торчащей балки. – Отпустив нас, Тар поверил, что чары рассеялись.
Аттия искоса посматривала на Рикса:
– А надписи?
Рикс перехватил ее взгляд:
– Я собирался спросить об этом тебя.
– Меня?
– Заставить неграмотного писать не под силу даже мне. Адресовалась надпись тебе. С тех пор как мы повстречали тебя, творятся странные вещи.
Аттия вдруг поняла, что кусает ногти, и торопливо спрятала пальцы в рукава.
– Это Финн! Да, наверняка. Он пытается говорить со мной.
– И ты надеешься, что Перчатка тебе поможет? – тихо спросил Рикс.
– Не знаю! Может… если ты позволишь мне на нее взглянуть…
Аттия едва с повозки не слетела: так резко затормозил Рикс.
– НЕТ! Аттия, это опасно. Одно дело иллюзии, а в той Перчатке настоящая сила. Даже я не осмеливаюсь ее надевать.
– Неужели ни разу не захотелось?
– Может, и хотелось. Но я не идиот, хоть и не в себе.
– Но ведь ты надеваешь ее во время представлений.
– Правда? – Рикс ухмыльнулся.
– Умеешь ты из себя вывести, – процедила Аттия.
– Ага, это же дело всей моей жизни. Так, тебе пора высаживаться.
– Здесь? – Аттия огляделась по сторонам.
– До деревни часа два пути. Запомни: ты не знаешь нас, мы не знаем тебя. – Рикс вытащил из кармана три медяка и положил Аттии на ладонь. – Вот, дорогуша, купи себе поесть. Сегодня, когда занесу над тобой меч, не забывай дрожать сильнее. Изобрази смертельный страх!
– Тут и изображать нечего. – Аттия начала слезать с козел, но на полпути остановилась. – Почем мне знать, вдруг вы меня здесь бросите?
Рикс подстегнул вола и подмигнул ей:
– Дорогуша, ну откуда такие мысли?!
Аттия провожала караван взглядом. Бедняга-медведь скрючился в клетке на голубом ковре из перьев. Один из жонглеров помахал ей, но больше никто даже голову не поднял.
Труппа медленно укатила прочь.
Аттия повесила узелок с вещами на плечо и потопала, чтобы согреть озябшие ноги. Сначала она шла быстро, но тропа оказалась коварной – замерзший металл, лоснившийся от масла. По мере того как Аттия спускалась в низину, ледники по обеим сторонам тропы понемногу росли и вскоре стали выше человеческого роста. Пробираясь меж ними, в ледяной глубине Аттия видела пыль и замерзшие объекты. Дохлого пса с разверстой пастью. Жука. В одном месте круглые черные камешки и гравий. В другом – детский скелет, почти затерявшийся среди голубых пузырьков.
Сильно похолодало. При каждом выдохе изо рта вылетало облачко пара. Аттия прибавила шагу, ведь повозки уже скрылись из вида, и согреться она могла только быстрой ходьбой.
Спустившись до самого конца, Аттия оказалась у каменного моста, который изгибался надо рвом с водой. «Вода во рву давно замерзла», – подумала Аттия, скользя по колее. Она склонилась над перилами – на грязный, засыпанный мусором лед легла ее тень. Цепи, прикрепленные к волноломам, скрылись под ледяными надолбами. Черная опускная решетка оказалась очень старой. На концах отогнутых прутьев блестели сосульки, на самом верхнем сидела белоснежная птица с длинной шеей. Аттия подумала, что это резное украшение, но птица расправила крылья и, печально крикнув, взмыла к светло-серому небу.
Потом Аттия увидела Очи. Сразу два, по одному с каждой стороны металлических ворот. Маленькие, красные, они смотрели на нее сверху вниз. Замерзшими слезами с них свисали сосульки.
