Конечно, сновидение не могло продолжаться долго.
Джаспер потер глаза в темноте, пытаясь понять, что же выдернуло его из сна, и гадая, сможет ли он вернуться в него снова, если заснет достаточно быстро. Но тут Тори вскрикнула. В ее голосе звучала такая боль и мука, что его сердце невольно сжалось.
– Тори? Тори? – тихо окликнул он. Джаспер прижал руку к ее плечу, чувствуя жар ее кожи, несмотря на холод в комнате. – Проснись. – Но она никак не отреагировала. Вместо этого Тори снова зарыдала и уткнулась лицом ему в грудь. Джаспер и представить себе не мог, что Виктория Эдвардс способна на подобные эмоции. Все эти зубчатые стены были сломаны, маска отброшена в сторону, а хрупкий щит, которым она прикрывалась, разбит вдребезги.
Джаспер знал, что ни при каких других обстоятельствах она не позволила бы ему увидеть себя такой. Он был почти уверен, что в тот момент, когда все закончится, Тори притворится, что этого никогда не было. Он не мог винить ее. Ему тоже не хотелось бы, чтобы она или кто‑либо другой видел его таким сломленным. Черт возьми, он уехал на другой континент, чтобы избежать этого. Пребывание во Флэкстоуне с отцом и Феликсом сделало бы эту боль невыносимой. Поэтому он сбежал и вернулся только тогда, когда понял, что его защита достаточно сильна, чтобы скрыть боль. Но теперь, держа Тори в объятиях, он задавался вопросом: а насколько надежна эмоциональная защита, чтобы спрятаться за ней? Что, если… в конце концов, все всегда выходит наружу. Так же, как тайны и правда.
– Тори, милая. – Он прошептал эти слова в ее волосы, нежно целуя ее в голову, пока крики не стихли. – Проснись, любовь моя.
И она это сделала. Подняв голову, она заморгала, глядя на него, слезы все еще блестели в полумраке.
– Мне снился сон… – Она содрогнулась при этом воспоминании.
– Про Тайлера? – мягко спросил он.
Она кивнула.
– Может быть, стоит поговорить об этом?
На этот раз она так энергично затрясла головой, что ее волнистые русые волосы взметнулись вверх.
– Я просто хочу забыть. – Она снова посмотрела на него, и на этот раз слез не было. В ее изумрудных глазах плескалась ярость, пришедшая на смену тем защитным доспехам, которые она растеряла. Она шевельнулась, и внезапно каждый дюйм ее тела, казалось, приник к нему в горячей и искушающей страсти, о которой он и не мечтал. Стоп. Зачем себе лгать? Он мечтал. Часто. Особенно после той ночи, которую они провели вместе.
Джаспер и представить себе не мог, что подобное может повториться, во всяком случае, не здесь и не сейчас.
Она потянулась к нему губами и страстно приникла к его рту. Ее язык скользнул по его нижней губе, и все его тело содрогнулось от желания, когда он поцеловал ее в ответ. Поцелуй был глубоким, отчаянным и страстным. Когда она отстранилась, Джаспер едва мог вспомнить свое имя.
– Помоги мне забыть прошлое, – жарко прошептала она ему в ухо.
И в этот момент страсть начала стихать. Не совсем, конечно. Возбуждение, которое Тори вызвала в нем, все еще бурлило в его крови подобно раскаленной лаве в жерле вулкана, и некоторые части его тела были готовы к соитию прямо сейчас.
Однако его мозг, придумавший сон о замерзшей реке и прогулке с этой женщиной, думал иначе.
– Тори… – Он отодвинулся так далеко, как только мог, чтобы не свалиться с узкого ложа. – Тори, только не так.
Боже, он хотел ее. Но не ради того, чтобы забыться и отвлечься, как предлагала сейчас она. Он был сыт по горло подобными отношениями, когда уехал из Флэкстоуна. Такой секс просто блокировал реальность на какое‑то время, помогая отключиться и заснуть. Он не желал подобных отношений с Тори. Они это уже проходили.
Теперь Тори значила для него гораздо больше, и эти два дня в «Мурсайд‑Инн» тому свидетельство.
Он был уверен, что, если возьмет то, что сейчас предлагает Тори, он никогда не удостоится большего.
– Тори, нет. Не сейчас, – как можно мягче произнес он, заметив, как на ее лице промелькнула обида.
Но она согласно кивнула:
– Знаю. Просто мне очень больно.
– Думаю, так будет всегда.
На самом деле он ничего не знал о такой душевной боли. Но он понимал, что у него отнимают целый мир, который, как ему казалось, он знал. Какое будущее представляла себе Тори с Тайлером? Как сильно она должна была любить его, чтобы даже не иметь возможности вернуться и встретиться с семьей, потому что боль была так велика?
