– Здесь три машины, – сказала Катрин. – Дай пару бойцов. К вечеру здесь буду.
– А авиационное прикрытие тебе не выделить? ШАД[40] тебе хватит? Вы даже за город не выскочите. Перестань дурить.
– В сумерках проскочим, – упрямо сказала Катя. – Чего мне здесь пухнуть?
– Ну да, скучно тебе. Ты три машины как грузить будешь? По жребию?
– Не знаю, – Катрин с яростью пихнула в печку обломок доски. – Мне задача поставлена – помочь с рандеву. Я помогу. Завтра. А сейчас сидеть не стану. Я под Балаклавой из одного бывшего монастыря уходила. Почти последняя. Там, в монастыре, два санбата полностью остались. Море, обрыв, и три сотни побитой братвы, что даже гранату удержать в руках сил не имели. Понимаешь, я такое помнить просто не могу.
– Все сделаем. Ночью. Три машины все равно ничего не решат.
– Так дай больше.
– Я тебе что – начальник гарнизона?
– А он что, без совести? К комбригу обратись. Наскребется что-то.
– Кать, нельзя сейчас. Город еще держится. Панику поднимать…
– Какая, в жопу, паника?! С санаторного лечения раненых срываем? Там через три часа танки будут.
– Вот ты сука, Катька! Как я это объяснить должен?
– Не знаю. Ты внедренный агент, ты и выдумывай.
– Я не для этого здесь.
– Для этого. Именно для этого. Сергей, пойдем на связь, а? Ну не скоты же мы. Если нужно, я истерику изображу.
– Вот ты идиотка… – Варварин, пошатываясь, пошел к двери.
Мезина подхватила винтовку. Женька сорвал со шкафа автомат, вещмешок…
– Земляков, ты куда?
– Так выходит, это я здесь пухнуть должен?
– Сиди. У комбрига ты на хер не нужен. Я тебе потом крикну…
* * *
«На уши поставила». Это уж точно. Единственный санитарный автобус комбриг все-таки не дал. Зато выделил прикрытие – Женька сидел на броне той самой вездесущей «шестидесятки» с бортовым «29». Вовремя машина из ремонта вернулась, да еще с полными баками. Лязгали гусеницы, «танчик» несся так, словно под сотню выжимал. Специфическая железка.
– Не слетишь? – прокричал Борис.
– Нет. Разве что зубы посыплются! – с трудом проорал Женька.
Танкист улыбнулся, он снова был перемазан, лоснящийся танкошлем сдвинут на затылок. Свой человек.
Следом за «Т-60» катило четыре машины. Оборачиваясь, Женька видел в кабине головного «ЗИС-5» светловолосую голову начальницы. Катька сидела рядом с водителем, часто высовывалась, задирала лицо к небу. Пока шли удачно. Только у моста, невдалеке от машин, легла серия снарядов. Проскочили.
– Слушай, правда фрицы к госпиталю рвутся? – прокричал Борис.
– Ага. Есть такие сведения, – Женька плотнее ухватился за маску пушки.
– Вот суки. Я под Сталинградом чуть так вот не попал. Только в санбат меня отволокли, как немец прорвался. Слава богу, свернул, до нас не дошел.
– Ого, так ты в Сталинграде дрался?
– Точно. Аж целых два дня. В первой же атаке подожгли. Я Катюше рассказывал. Не везет мне, хоть что делай.
– Да ладно рассказывать. Ночью мы видели: ты прямо между немцев катался. По башне гранаты стучат, а вы сечете из всех стволов как косой.
– Случайно вышло. Механик хороший попался… – Борис улыбался. – А у вас в госпитале свои лежат? Из Особого?
– Типа того.
– Нет, я просто так спросил. Катюха в штабе такую речь толкнула – заслушаешься. Она не в политуправлении, случайно, до Отдела служила?
– Не знаю. Я с ней два месяца только.
– Держись за нее. Хорошая девушка. И за себя постоять может.
– Я держусь. Уже боюсь, ревновать начнут.
– Ну и черт с ними. Ты человек образованный. Чем черт не шутит?
– Нет уж, – Женька, смеясь, поправил каску. – Мне такое счастье не пережить. У меня невеста есть. В смысле, наверное, есть. Если дожидаться станет.
– Хорошее дело. А я вот холостой… Как из Ейска уехал, то учеба, то…
Танк внезапно затормозил, Женьку прижало к башне. Снизу что-то неразборчиво кричал механик-водитель. Впереди, у перекрестка, пылал дом. Сквозь урчание танкового двигателя расслышали треск пулемета, винтовочные выстрелы. Бухнула ручная граната.
– Вот, мать их, – Борис сполз в люк пониже. – Не проскочим, наверное. Попортят нам грузовики. В обход попробуем?
Из «ЗИСа» яростно махала начальница, требовала живее сворачивать.
– Спрыгивай, товарищ переводчик, – сказал Борис. – Мы, если что, огнем прикроем. Тогда башней запросто стряхнуть могу. Скажи, пусть не останавливаются…
