Лифт привычно встряхнуло, и Женька вышел на широкую лестничную площадку. Машинально достал ключи. В голове был полный сумбур.
– Ой, Жень, хорошо, что пораньше пришел, – мама в уютном бархатном халатике возникла из кухни. – Супчик еще теплый. Твой любимый, сырный.
Женька обессиленно сел под вешалку:
– Мам, меня в армию загребают.
– Как? Уже? А университет?
– Выперли.
– Женечка, да что ты такое натворил?!
Позвонил Игорю – тот был где-то за городом. Удивился, обещал помочь. Дня через три, в крайнем случае через неделю. У Иосифа Андреевича телефон оказался отключен. Женька яростно потер взмокшее лицо и набрал номер отца.
– Забирают? Что ж, это то, что тебе нужно. Поздравляю.
– Пап, не издевайся. Я там не выдержу. Сдохну ведь.
– Не сдохнешь. Станешь мужчиной. Я вечером подъеду, поговорим.
– Они внизу. Десять минут мне осталось. Пап, сделай что-нибудь. Я тебя прошу. По-настоящему прошу.
Отец помолчал:
– Жень, по-настоящему помочь я уже не успею. Нужно было с пяти лет тебя за загривок ежедневно трясти. Извини, что пожалел. Успеха тебе. Осмотришься, напиши или позвони. Мы будем волноваться…
В Нескучном саду выгуливали собак. Неспешно бродили холеные псы и их спортивные, подтянутые, в горнолыжных комбинезонах, хозяева. Вид с пятого этажа открывался замечательный. Женька на миг прислонился лбом к холодному стеклу. Вот и все, кончилась жизнь. Хоть выбрасывайся. Нет, рано отчаиваться. Если и вправду в Москве оставят служить, может, комиссоваться удастся. Игорь поможет.
Мама суетилась на кухне. Провизию готовила. Сказал же, чтобы ничего не собирала.
Звякнул дверной звонок. Сволочи – секунда в секунду.
– Женечка, ты готов? Неудобно людей ждать заставлять.
– Мам, не открывай, – прошептал Женька в холодное стекло.
Не услышала, лязгнул замок.
– Здравствуйте, как наш новобранец? Окончательно мужество не растерял? – майор улыбался.
– Здравствуйте, здравствуйте! Загляните хоть на минутку. Все так внезапно… – жалко суетилась мама.
– Сейчас все в этом мире жутко мобильно, – веско заявила светловолосая стерва. – Вооруженные силы обязаны соответствовать требованиям времени.
– Конечно, конечно! А вы, извините?…
– Старший сержант Мезина, – представилась садистка. – Сегодня выходная, но привлечена, чтобы, так сказать, не слишком пугать погонами вашего призывника.
– Вы, наверное, из пресс-службы? – догадалась мама.
– Практически угадали, – сержант-девица ослепительно улыбнулась. – Ну, готов ваш сын взглянуть жизни в лицо?
– Наверное, – мама жалобно глянула на молчащего Женьку. – Ты только не волнуйся, ладно?
– Волнение в такой момент вполне понятно и простительно, – заметил майор. – Новая жизнь у человека начинается. А вот для опасений почвы нет. Специальность у Евгения Романовича нужная, редкая. Будет служить в Москве, если, конечно, не напишет рапорт о переводе в более интересные и экзотические места. Так, знаете ли, тоже случается. Собственно, месяца через два Евгений может рассчитывать и на увольнительную. Раньше, извините, никак не получится. Карантин, курс молодого бойца, введение в реалии современной службы – сами понимаете.
– Конечно-конечно. Вы уж присмотрите за ним, пожалуйста.
– Непременно, – заверила сержантша. – Под нашей опекой будет. Дисциплина серьезная, но без всякой там дедовщины. Уж можете поверить. Прошу, товарищ Земляков, – транспорт ждет…
* * *
Стойло скотское. Два стола, взгроможденные друг на друга, занимали едва ли не треть комнатушки. Рядом с трудом умещалась койка с ватным полосатым матрацем, стол, компьютерное кресло и обшарпанная табуретка. У двери торчала металлическая вешалка и шкаф, набитый старыми папками-скоросшивателями. На окне, полузакрытом столами, красовались решетка, покрашенная в белый цвет, и кубики датчиков сигнализации.
Камера заключения.
Опомниться Женька так и не успел. До места службы ехали меньше получаса – Третье кольцо было свободно, сразу свернули на Комсомольский. Ворота с закрашенной жестяной звездой. Дежурный с красной повязкой на рукаве. Коридорчик проходной. Казарма, рядом двухэтажное, зачуханного вида здание. Электронный замок, еще один коридор…
