– Мезина, ты товар сильно обесценила, – печально сказал Варварин.
– Кто ж знал? – Катрин прислушивалась – заурчал, удаляясь, бронетранспортер. – Я, между прочим, этого кабана понимаю. Плеваться и харкать хочется от столь неприглядной действительности.
– Служба у нас такая, – пробормотал капитан. – Я в честных танковых войсках не останусь. Наши игры погрязнее. Вот и хрычу этому жить сутки или двое. Не могу я его в штаб армии отправить.
– Угу, смотри не спейся там от трудовых будней. Водяра здесь специфическая. «Кристалл» плачет в сторонке горькими слезами.
– Я только спирт потребляю, – заверил капитан. – А ты когда водку успела продегустировать?
– Тоже проблема! Кругом добрые люди. Пошли? Тебя с кабаном бойцы заждались.
Расставались в маленьком палисаднике. Кладбище было через улицу. Уже проступали в предутренней дымке маковки церкви.
– Тихо стало, – сказала Катрин. – Перекур утренний?
– Видно, кончился наш батальон у Госпрома, – пробормотал Варварин.
– А остальные?
– К 4.00 был приказ всем отойти за реку. Город оставляем.
– Ого! – удивилась Катрин. – Это кто догадался?
– Приказ штаба армии, – сухо сказал Варварин. – В связи с изменившейся обстановкой и свежими разведданными. В том числе и данными, полученными нашей опергруппой Особого отдела.
– Что ж, успеха вам, товарищ капитан, – Катрин подкинула на плече винтовку. – Будь жив.
– Кать, если я узнаю, – Варварин посмотрел на часы, – что вы появились на Базе позже 5.30 местного времени, я на тебя такую «телегу» накатаю, родная мама не узнает.
– Да она меня уже давно знать не хочет, – чумазая начальница ухмыльнулась.
– Я в фигуральном смысле, но безо всяких шуток, – серьезно сказал капитан.
Катрин осторожно обняла его за шею:
– Через пять минут испаряемся. Успеха.
Женька пожал протянутую руку.
– Спасибо, Евгений. Помог серьезно. Желаю успешно дослужить, – капитан глянул целым глазом. – Нормальный ты парень. Передай Сан Санычу – на праздник пусть от меня стакан нальет. В виде разового нарушения дисциплины. А я немецкий начну зубрить. Если время выкрою.
– Удачи, товарищ капитан, – пробормотал Женька.
Немца Варварин поддерживал с трудом – самого шатало. Странная пара перебралась через улицу, капитан прощально взмахнул рукой. Уковыляли за забор.
– Пойдем очищаться, Земляков, – сказала начальница. – Кончается наша прогулка…
Вечерняя сводка Совинформбюро
В течение 13 марта наши войска вели бои на прежних направлениях.
…В районе Харькова продолжались ожесточенные бои. Западнее города крупным силам танков и пехоты противника после многократных атак ценою тяжелых потерь удалось потеснить наши части. Наши войска, заняв новые рубежи, выдерживали натиск численно превосходящих сил противника, отбивали атаки гитлеровцев и нанесли им огромные потери. Крупными силами танков и мотопехоты немцы вели также атаки севернее города. На этом участке продолжаются ожесточенные бои. Южнее Харькова полк пехоты и несколько десятков танков противника неоднократно переходили в наступление. Потеряв 11 танков и до 500 солдат и офицеров, гитлеровцы отошли на исходные позиции…
15 марта.
23.35 (в отсчете от «нуля»)
Москва. Расположение
отдела «К»
Не бывает в Москве тишины. Урчал проносящимися машинами Комсомольский проспект, разговаривали на КПП дежурные. И вообще чересчур светло было – сквозь нагромождения столов у окна падал яркий раздражающий свет. Дрожали на стекле шкафа, набитого скоросшивателями, отсветы далекого взрыва.
Не получалось спать. Нет, вначале получалось. Продрыхли почти сутки. А сейчас закроешь глаза…
* * *
Серый предутренний свет. Отдаленный грохот стрельбы – это у ХТЗ, немцы всеми силами пытаются перерезать Чугуевское шоссе. А впереди тихо. Пустой разрушенный город. Немцы осторожничают, не верят, что противник неожиданно ушел.
Грузовик стоял, взгромоздившись левыми колесами на тротуар. Катрин посмотрела на помятый капот.
– Радиатор потек, и бросили ценное средство транспорта. Оболтусы. Нет бы хозяйственно подпалить колымагу.
– Гранату? – предложил Женька. Ему было не по себе – по-идиотски казалось, что они вдвоем остались единственными живыми людьми в городских развалинах.
