На изгибах пересекающихся дорог, петляющих среди кустов и стволов колючей юкки, трепетали на смертельной жаре, поглощая солнечные лучи, пустые пакеты от чипсов и бутылки из-под газированной воды, обертки от конфет, еще не полностью выцветшие на солнце. Этот мусор был свежим. Я думала, что буду здесь совершенно одна, однако было очевидно, что какие-то люди проходили это место, и не так давно. Затем я увидела возле кактуса две пары самодельных обмоток для ног, изготовленных из старых разрезанных ковриков. Они должны были скрыть на пыльной почве отпечатки ног нелегальных мигрантов, пересекающих границу. Подобно необъяснимой тени на стене спальной комнаты, этот мусор вызывал в воображении невидимые опасные образы. Как моя отлетевшая пластмассовая пуговица. Ощущение чьего-то присутствия. Пройдя дальше по белой как кость тропе, я заметила медленно двигающуюся фигуру мужчины. Он тяжело дышал, приближаясь ко мне – нет, это был мальчик. На вид ему было лет четырнадцать. Его каштановые волосы бились о шею; он согнулся, чтобы лучше видеть меня. Я остановилась и стояла, не шевелясь, также стараясь лучше его разглядеть. Он смотрел на меня, а затем послал воздушный поцелуй и свернул с дороги в колючие заросли и пыль открытой пустыни. С ним никого не было. У него не было никакой ноши.
Мы находились примерно в семи милях к северу от границы, и мне было интересно, знает ли он, куда направляется. Моя длинная пыльная тропа была прямой и простиралась прямо в открытую пустыню. Установленный маршрут был довольно устрашающим. Мальчик теперь казался меньше, опять как коричневая точка. Я очень надеялась, что мальчик дойдет, куда ему нужно.
Я посмотрела на дорогу, на бледную пыль, поднимающуюся в бесконечном солнечном сиянии. Путь не кончался. Я прошла еще мимо обмоток из ковриков, выброшенных, как пластмассовые маски после маскарада. Я чувствовала опасность. Я была уверена, что рядом со мной были люди, но я их не видела. Я миновала квадратный желтый знак с надписью «¡Cuidado! No exponga su vida a los elementos. ¡No vale la pena!»
Перевода на английский язык не было, но я поняла, что там было написано: «Внимание! Не подвергайте свою жизнь опасности. Это не стоит того!»
Там также было нарисовано солнце, кактус, гремучая змея и перечеркнутые волны воды – воды нет. Такими были угрозы пустыни, а люди, сталкивающиеся с ними, иногда умирали на пути к жизни в этой стране. Тогда я вспомнила об историях, которые когда-нибудь мне придется рассказать своим детям: как я бросила колледж, будучи изнасилованной. Ушла в добровольное изгнание, пересекая пустыню. Я ощутила внутренний жар от мысли, что могу навсегда остаться изгоем после всего этого.
Одинокое облако плыло в небе, как воздушный шар, солнце сверкало. В тени я рассмотрела сухие холмы более отчетливо. Я могла войти в этот чудесный мир, где меня никто не знал, и начать все заново. Тропа раскрывалась у меня под ногами, и я шла по ней, начинала бежать все быстрее, вдыхая запах пыли, чувствуя солнечный жар на высохших щеках, ногах, они горели, горели.
Я вонзила зубы в зеленое яблоко, затем заметила, что чуть не наступила на гремучую змею, прошла рядом с ней; змея лежала поперек дороги, как тень от ветки, длиной не меньше трех футов. Ее коричнево-бежевая мозаичная кожа ярко и отчетливо выделялась в пыли. Я вся сжалась.
Змея бросилась с невероятной скоростью по выбеленной до цвета костей земле к дегтярным кустам с жесткими листьями, она громко шуршала и трещала. Эти звуки были более угрожающими, чем любой звук, производимый людьми. Я пробежала обратно на юг несколько ярдов; все было нормально. Минуту я стояла, тяжело дыша, затем снова пошла на север, шла, глядя под свои быстрые ноги.
Я снова впилась зубами в яблоко, дышала и жевала – это была моя последняя свежая пища; все остальное было переработанной, соленой или эрзацем. Я даже пожалела, что так быстро съела фрукт.
Дорога впереди была опасной, я не могла этого отрицать. Я пошла по тропе, переступив через другую змею, не зная, какую именно. Она была кожистой и пыльной; я переступила; я не слышала, как она гремит. Затаив дыхание, я переступила еще через одну. Я ее почти не заметила. Еще одна. Змеям не было конца, а их укусы были бы смертельными. Не многие знают, что зеленая гремучая змея мохаве, ямкоголовая ядовитая змея, обычный житель пустынь юго-запада Соединенных Штатов, обладает сильнейшим ядом, оказывающим болезненное нейротоксическое действие. Шанс выжить – хороший, при оказании медицинской помощи в первые минуты после укуса, и вероятный при оказании помощи в течение часа. Но по истечении этого времени быстро развиваются серьезные симптомы: нарушение зрения, затруднение глотания и речи. Ослабление скелетных мышц приводит к затруднению дыхания, нарушению дыхательной функции. В городах смертность редка – существующее противоядие довольно эффективно, – но без медицинского вмешательства укус зеленой змеи мохаве является смертельным. Для меня такой укус означал смерть.
