Как удержать их так долго, чтобы князь Нобунага оказался в безопасности? Мое сердце стучало так, словно хотело выскочить из груди, но следовало сохранять спокойствие и думать как можно быстрее. Я вспомнил слова Сунь-цзы, блестящего китайского военного стратега: «Все способы ведения войны основаны на обмане». И сразу понял, что нужно делать.
Прежде чем другие генералы успели уйти, я попросил их оставить мне боевые знамена. Украшенные похожим на цветок гербом Нобунаги, эти штандарты были красивы, и их ни с чем невозможно было спутать. Я приказал своим людям развесить их на верхушках деревьев так, чтобы они образовали кольцо вокруг нашей позиции. Затем приказал разжечь вокруг крепости Канэгасаки сотни костров. Мерцающий оранжевый свет освещал полоскавшиеся на ветру знамена, и издалека эту картину можно было принять за костры расположившейся лагерем огромной армии.
Уловка сработала. Когда топот лошадиных копыт, подобный раскатам грома, достиг наших ушей, враги внезапно остановились. Они решили дождаться рассвета, чтобы точнее оценить наши силы перед началом атаки. Яркое утреннее солнце помогло им осознать, что преградой на их пути стала несуществующая армия. Взбешенная моей хитростью, пехота Асакура с криками бросилась на нас. Но мои сюрпризы на этом не закончились.
Я спрятал три сотни солдат в засаде и разделил оставшиеся четыре сотни на две равные группы. Авангард из двухсот человек принял на себя первую волну нападавших и вскоре отступил. Ничего другого я и не ждал. Второй отряд из двухсот человек тоже был быстро смят.
Солдаты неприятеля, воодушевленные мыслью о том, что путь свободен, устремились на нас очертя голову. Но по моему сигналу триста лежавших в засаде стрелков подняли оглушительный крик и осыпали их градом стрел. Это остудило пыл наших врагов, и они отступили, позволив нам сесть на лошадей и унести ноги.
Мы получили передышку, но смерть все еще наступала нам на пятки. Чтобы добраться до Киото, нужно было пересечь земли еще одного противника – печально известных монахов-воинов секты прямодушных (Икко-икки). Возглавляемые душевнобольным, но харизматичным бывшим монахом, служители этого крестьянского культа представляли собой толпу оборванных, но неистовых в своей ярости бойцов. Убежденные в том, что по ту сторону могилы их ожидают райские кущи, они не ведали страха смерти – и люто ненавидели клан Ода.
Ринувшиеся на нас жаждущие крови фанатики были похожи на восставших из ада призраков. Но мои искусные лучники стреляли с такой скоростью и точностью, что многие из этих безумных умирали прежде, чем их тела падали на землю. Попали ли они в рай, мне не известно. Точно можно сказать лишь одно: они покинули этот мир, а мы остались живы.
Еще раз обманув смерть, мы сумели добраться до Киото, где люди и лошади от изнеможения сразу же погрузились в сон. Мои нервы были напряжены до предела; я чувствовал себя кошкой, которая исчерпала все свои девять жизней и надеялась получить десятую!
Вызвавшись прикрывать тыл во время отступления от Канэгасаки, я поступил безрассудно. Но благодаря своей сообразительности и удаче мне удалось добиться успеха. Я рискнул всем, чтобы достичь цели, и доказал клану Ода, что мои слова не расходятся с делом.
Люди же, которыми я командовал, поверили, что если они будут следовать за мной, то смогут улучшить свое положение. Князь Нобунага с радостью воспринял сообщение о моем возвращении. Однако у некоторых из его генералов, кичившихся своим благородным происхождением, моя отвага – и мой успех – вызывали острую неприязнь. В их глазах мне навсегда было суждено остаться безродным крестьянином. Но я воспринял их презрение как неизбежную плату за привилегию стать лидером. По сравнению с риском, на который я пошел, высокомерное отношение соперников было мелочью, недостойной внимания.
Величие лидера зависит и от его готовности преодолевать препятствия. Чтобы добиться успеха в опасных предприятиях, необходимо использовать «секрет самоотверженности»: рискуйте всем, чтобы выиграть все.
