— Ваше Высочества, — прошептала она ему в спину. — Ваше Величество, — в голосе Эрин слышались ледяные нотки. — Прошу прощения. Возможно, Вы забыли, что мы договорились встретиться перед ланчем.
— Я действительно забыл об этом, — подтвердил Дэниел и закрыл за ней дверь. — Я обидел тебя и прошу прощения.
— О, нет, сир, — она замахала рукой. — Моя задача в том, чтобы представлять перед Вами наилучший пример, и Вы, безусловно, правы в Вашем мнении. Жаль, что мне не удалось передать Вам важность традиций и королевского этикета.
Спокойный голос Эрин ранил его совесть, будто нож. Почему у него не исчезало чувство, что он только что ударил беззащитного щенка?
— Ты права. Я не уделяю традициям такого же внимания, какое уделяешь им ты. И мне очень жаль, что я оскорбил тебя. Нам нужно заключить перемирие.
— Перемирие, сир? — повторила она с сомнением в голосе.
— Мы ничего не добьемся, если не будем говорить на одном языке. Я постараюсь понять, почему этот королевский этикет так важен, если ты постараешься придумать, как перенести часть моего мира в Алтарию.
— Я не совсем понимаю, что Вы имеете в виду, — ее брови удивленно взметнулись вверх.
Дэниел в раздражении бросил ручку на стол.
— Я имею в виду, что попытаюсь смотреть на вещи с твоей точки зрения, а ты с моей. По очереди.
— Но как мы сможем это сделать, сир? — Эрин нахмурилась. — Я слишком мало знаю о Вашей жизни.
— Тебе придется проводить со мной больше времени, и первым правилом будет — никаких больше «Ваше Величество» и «сир», только если мы не обсуждаем специально королевский протокол.
— Прошу прощения, сир, — она вздернула подбородок, — но мое обращение к Вам абсолютно корректно. Кроме того, Вы должны знать, что все в Алтарии будут обращаться к Вам таким образом.
— Только если я не прикажу им обращаться ко мне иначе. Правильно?
— Да, сир, — неохотно сказала она.
— Хватит говорить «сир»! Обращайся ко мне по имени, Дэниел.
— Хорошо… — она с заметным трудом не добавила обращение «сир» и взглянула на него. — Хорошо, Дэниел.
— Спасибо, Эрин. Завтра суббота. Я заеду за тобой около одиннадцати. Надень джинсы.
Эрин моргнула.
— У меня нет джинсов. В школах, где я училась, носить их было запрещено, и мой отец их не одобряет.
— Ну, школу ты уже закончила, и папочки тут нет, — сказал Дэниел, стараясь, чтобы в его голосе не было слышно раздражения. У него набралось уже слишком много причин испытывать раздражение по отношению к ее отцу. — Тебе нужны повседневные вещи, чтобы не выделяться там, куда мы пойдем. Купи несколько пар джинсов и все, что посчитаешь нужным, за мой счет.
В знак согласия она медленно и неохотно кивнула.
— Когда состоится наша следующая консультация по вопросу королевского этикета? — спросила она решительным голосом.
— После нашего завтрашнего похода, — сказал он, предполагая, что они квиты. Возможно, их поход не понравится Эрин так же, как он ненавидел уроки этикета.
На следующее утро Дэниел остановил свой спортивный автомобиль перед отелем Эрин, открыл дверцу и увидел, как она выходит через вращающуюся дверь. На ней были джинсы, очень милый свитер и обычное пальто, а волосы сверкающей волной падали на плечи.
— Доброе утро, Дэниел, — она посмотрела ему прямо в глаза, и он почувствовал упрек в ее взгляде.
— Доброе утро, Эрин, — он помог ей сесть в машину и поймал себя на мысли, что его внимание сосредоточилось на ее волосах. — Прекрасно выглядишь, — сказал он, выезжая на проезжую часть.
Она в удивлении подняла брови.
— Мой отец, наверное, отрекся бы от меня, увидев в таком виде.
— Твой отец настолько строгий или он боится, что ему придется отбивать от тебя мужчин?
— Отбивать от меня мужчин? — переспросила она с недоверием.
— Ага. Если ты будешь носить волосы распущенными и избавишься от синдрома совершенства, тебе придется отбиваться от них.
Эрин на минуту замолчала.
— Эта проблема передо мной еще никогда не вставала. Кроме того, мой отец вполне осведомлен о том, что я далеко не совершенна. Ты говорил, что в твоей семье силен соревновательный дух. Ты должен понимать, что значит стремиться к совершенству.
