Но робость и застенчивость сменяются резкостью, напористостью (с точки зрения стороннего наблюдателя — даже агрессивностью), когда он выступает как член группы, с которой слит.
Часто приходится слышать, особенно от образованных филиппинцев, что принцип хийа есть проявление «колониального мышления» и, как таковой, служит главным тормозом на пути развития страны. С этим едва ли можно согласиться. Данная система сложилась задолго до колониального периода. Колониализм не породил, а лишь использовал ее. Она — следствие определенного уклада жизни, никак не его причина, и только изменения в укладе могут изменить саму систему. Пока же она выполняет вполне определенную защитную функцию, что отмечалось ранее, и в рассматриваемых конкретных условиях играет реакционную роль. В каких-то иных условиях она могла бы содействовать воспитанию скромности и человеческого достоинства. Основное препятствие развитию страны заложено не в системе хийа и вообще не в сфере морали и нравственности, где лишь отражается социальная действительность, а в самой этой действительности.
Для филиппинцев понятие хийа полно почти священного смысла, и его широко используют в политической борьбе. В ноябре 1969 г., во время предвыборной кампании, президент Маркос, добивавшийся (и добившийся впервые в истории страны) переизбрания на второй срок, выступил перед избирателями. Его речь транслировалась по радио и телевидению. Каждое предложение этой речи, которая была построена в виде пунктов обвинения против кандидата от оппозиционной либеральной партии, сенатора Серхио Осменья-младшего, словно рефреном, заканчивалось восклицанием накакахийа — «стыдно!» Это произвело колоссальное впечатление. Западные газеты писали, что «президент нашел удачное туземное слово, буквально наэлектризовавшее слушателей». Данный факт свидетельствует как о силе системы хийа, так и о понимании политическими лидерами страны психологии своих соотечественников.
Принцип пакикисáма. Постоянное опасение нарушить «внутренний долг» и попасть в положение уаланг хийа, определяет поведение филиппинца. Все ясно в отношениях с близкими людьми, там, где есть утанг на лооб, а также с теми, кого считают заклятыми врагами. Но как вести себя просто с незнакомыми и малознакомыми людьми? Вопрос не праздный: ведь фактически к этой категории принадлежит все прочее человечество. Их и близкими не назовешь и относить к врагам нет никаких оснований. С ними неизбежно приходится общаться. Само незнание таит в себе возможность неприятных неожиданностей, которых филиппинцы старательно избегают. Естественно, с их точки зрения, тут требуется осмотрительность, дабы самому не попасть в положение уаланг хийа и не поставить в такое же положение незнакомца. Ее не нужно смешивать с подозрительностью и недоверием. Согласно данным социологических обследований, в ответ на вопрос, как следует относиться к пришельцу, примерно 20 % опрашиваемых высказываются 33 полное доверие к нему, около 70 % —за осторожность при общении с ним и только 10 % —за недоверие. Характерно, что чем дальше от Манилы и вообще от больших городов, тем большее число опрашиваемых высказываются за полное доверие к пришельцу.
Осторожность отнюдь не означает стремления уклониться от общения. Напротив, «на всякий случай» встречают даже чересчур тепло, ибо, по мнению тагалов, «чрезмерный почет еще никому не причинил вреда». Все, кто побывал в стране, неизменно отмечают мягкость и сердечность ее жителей, их чрезвычайную любезность, заботливость и предупредительность, лишенную подобострастия. Однако невредно и иностранцам знать, что думают о них филиппинцы, причем в этом они поразительно единодушны. Большинство европейцев и американцев (особенно) кажутся им слишком развязными и лишенными такта. А именно такту и вежливости здесь придается исключительное значение, хотя понимаются они «по-своему». Эти качества для филиппинцев есть проявление осторожности, средство не обидеть и не быть обиженными. Придерживаясь правил вежливости, они как бы устанавливают безопасную дистанцию между собою и прочими, оберегают тем самым свое «я», равно как и «я» незнакомца.
