Возле ресепшена не дремлет черно-бурый кот Гринго. Он вырос на моих глазах, от приезда к приезду. Гринго хозяйничает на правах знатного мышатника: бродит по лестнице, заглядывает в комнаты, дрыхнет, развалившись на столике кафе, а когда погожий день – на столике в треугольном дворике, где уютно завтракать. По ночам Гринго рьяно мышкует. Когда дежурит главная распорядительница, с расстановкой отчитывающая персонал за лоботрясничество, у ресепшена образуется вислоухий пес Кушка. Его так назвали, что было «у» в имени, а почему на славянский манер – никто уже не помнит. Дружелюбная, добрая старина, норовит уткнуться носом в брючину и оставить расползающееся на глазах мокрое пятно. Иной раз облает кота, но тот лежит на столе и даже не смотрит в его сторону. Пес редкой породы: одни его видят, а другие нет. Те, кто видят, удивляются тому, что Кушка носит на шее фуляр, причем каждый день – новый.
Прежде чем идти в Лувр, присмотритесь к публике, которая толпится во дворе, вокруг пирамиды. Пройдите к Триумфальной арке, к Карусели. Среди туристов, которых в Париже всегда предостаточно, вы заметите интересных людей. Летом они продают охлажденную воду. В холодное время года – каучуковых монстриков, которых они подбрасывают высоко в небо, и те падают, суетливо подмигивая разноцветными огоньками. Сколько-то продавцов буклетов и книг о Париже тут тоже есть всегда. Карманников и мелких воришек вы сразу вряд ли заметите, и если повезет, они вас минуют. Впрочем, может и не повезти – тогда заметите после всего, как писала Анна Андреевна Ахматова.
В глаза вам бросятся Людовики XIV. Официально их три. Лучше всех Дима, он из Козельска, учился на искусствоведении в местном Педе, даже выставки организовывал в ДК, но потом уехал в Париж и нашел себя в другом. Он приветливый, даже немного слишком приветливый для Короля-Солнца. Щедр и широк душой – по-царски. Размах в нем есть. Безобразий не спускает. Если что не так, тут же осадит.
Еще есть Его Величество из Румынии, из Сибиу. Он симпатичный, но депрессивный, часто ходит мрачнее тучи, страшно к нему подступиться. Какая-то тоска его изводит, что-то тяготит, наверно, в королевстве что-то неладное или англичане перестали поставлять двору виски. Нередко выглядящий глубоко озабоченным, он вызывает сострадание у любого, кто ведет неравный бой с зеленым змием ради жизни на земле.
Третий Людовик слишком суетлив. Всегда высчитывает какуюто выгоду, что-то на что-то выменивает, мухрыжничает. И ходит как будто вприпляс, не чинно танцует, а вертится, подпрыгивает на ходу и тянет шею к туристу, выгибаясь всем туловищем. Он, кажется, поляк, а может, из местной кузницы кадров. По-французски говорит почти без акцента. Может быть, актер, подрабатывающий пару раз в неделю. С таким монархом будущее Франции небезоблачно.
Пару раз у Карусели подходила ко мне Мария Антуанетта. Однажды в сумеречный промозглый день, ближе к вечеру шел я в задумчивости через Тюильри, выпив изрядно, но следовал строго по фарватеру. Сначала я обрадовался, что вот и у меня, наконец, начались видения. Не все же только бодлерам, нервалям да одилонам редонам грезить наяву?! Подготовительный тренинг я, так сказать, прошел. Париж исходил за все эти годы вдоль и поперек, сейчас, например, топчу угодья бодлеровского лебедя. Однако вступив в разговор с медиумическим телом, я быстро понял, что новых подробностей о тяготах революции не узнаю. Все было очень галантно, хотя и не без неловкости. Я мог расплатиться прямо на месте, и мы могли уединиться где-то в подземном моле под аркой, где меня посвятили бы в таинства нарядов XVIII века. От такого заманчивого предложения сложно было долго отказываться, и я хотел было сказать, что бойцы нашего отряда обожают путешествия в мир прекрасного и удивительного. Но тут мне в темечко врезался каучуковый болванчик и, подмигивая красным, влип в песчаную дорожку. Его хозяин, отвлекший меня от императрицы, предложил приобрести эту невидаль по крайне выгодным демпинговым ценам. За эти мгновения прекрасная незнакомка наладила исторический диалог с другим зевакой, кажется, американцем – мужиком в спортивно-охотничей куртке, джинсах и бейсболке с надписью Wisconsin. Не без сожаления я вынужден был признать, что неотразим не я, а этот бодрый бокастый огурец. Наши войска отступили под натиском неприятеля, счастливо избежав таким образом незапланированных трат, долгих объяснений и славы блядунов.
