Но вместо чётких и ясных приказов из Петербурга пришли другие вести. 9 января в столице империи произошли крупные беспорядки. Что именно случилось – из официальных сообщений понять было невозможно. В иностранных газетах писали что-то пугающее, невероятное. О тысячах убитых, о начале революции. В ушах застучало непривычное слуху словосочетание: «Кровавое воскресенье». Матросов и офицеров эскадры охватило томительное нетерпение. Что дальше? Что будет? Прикажут вернуться обратно – стрелять в свой народ? Двинут вперёд – на погибель в этом чёртовом Японском море? Забудут здесь, на далёком, знойном Мадагаскаре? Бездействие в этих обстоятельствах было хуже всего. Но двинуться с места, не разобравшись в обстановке, не получая внятных директив, Рожественский не мог. Эскадра простояла в Носи-Бе весь январь, весь февраль.
Имелось и ещё одно обстоятельство. Телеграмма об отряде Небогатова испортила Рожественскому настроение едва ли не больше, чем весть о сдаче Порт-Артура. Высшее командование подсылает надсмотрщика и конкурента. Сделавшись вторым адмиралом эскадры, Небогатов начнёт подсиживать его, Рожественского, будет провоцировать на авантюры, дабы в случае успеха приписать заслугу себе, а в случае неудачи – свалить вину на Рожественского, добиться его отстранения и занять его место. В общем, заурядная схема отношений между начальником и первым замом, обострённая равенством в чине. Рожественский пытался воспрепятствовать отправке Небогатова, ссылаясь на устарелость кораблей его отряда. Но голос его не был услышан в Петербурге.
Два месяца Рожественский препирался по телеграфу с петербургским начальством. Ждать дальше было невозможно – ни материально, ни психологически. 3 марта эскадра вышла из Носи-Бе и через месяц прибыла во вьетнамский порт Камрань. Едва отплыли от Мадагаскара – как новые неприятные известия: Куропаткин разбит под Мукденом; его армия с большими потерями отступает к Харбину. Ситуация в Маньчжурии близка к безнадёжной. В России же происходит нечто странное, непонятное, пугающее. Говорят о смене правительства, о конституции и (шёпотом) – о возможном низложении государя.
В Камрани пришлось опять стоять – ждать Небогатова. Встреча состоялась 26 апреля. Внешне – парадная, торжественная. По сути – умножившая разброд и шатания среди и без того не слишком уверенного в себе командования. 1 мая эскадра двинулась на восток. Восемь эскадренных броненосцев, три броненосца береговой обороны, три броненосных и два больших бронепалубных крейсера, три малых бронепалубных и пять вспомогательных крейсеров, девять эскадренных миноносцев, транспорты, плавучие госпитали. Всего около сорока судов, пятнадцать тысяч человек. Для многих из них этот поход оказался последним.
Был избран кратчайший путь к Владивостоку через Корейский пролив. Небогатов, естественно, настаивал на другом варианте: кружном пути в обход Японских островов с юга и востока. Сказать, какой вариант лучше – не представляется возможным: один путь опасен в силу узости, другой – в силу огромной протяжённости. Вероятность встречи с японским флотом в том и в другом случае была одинакова. Рожественский избрал первый путь, потому что тянуть время было уже психологически невозможно. Небогатов выдвинул второй вариант потому, что Рожественский выбрал первый. Из неприязни к Небогатову Рожественский не стал обсуждать план движения на военном совете. Не доверяя другим, Рожественский решил взять на себя единоличное командование всеми отрядами и запретил командирам действовать самостоятельно. Он сознавал тяжесть ложащейся на него ответственности. И поэтому не спал в ночь с 13 на 14 мая. В ночь, которая должна была решить судьбу всего похода, флота, войны.
Падение в бездну
В 2 часа 45 минут 14(27) мая вахтенный офицер японского быстроходного крейсера «Синано-Мару», патрулировавшего подходы к Цусимскому проливу, заметил вдали огни неизвестных кораблей. Это были транспортные суда эскадры Рожественского. Через некоторое время в бинокль уже можно было различить и тёмные силуэты боевых кораблей, двигавшихся на восток. Около пяти часов утра командующий Соединённым флотом вице-адмирал Хейхатиро Того, находившийся на борту эскадренного броненосца «Миказа», получил радиограмму об обнаружении русских. В 6 часов 15 минут по приказу Того три отряда японских боевых кораблей двинулись на северо-восток, наперерез движению русской эскадры. Соотношение сил было примерно равным. У японцев имелось преимущество в скорости, в броневой защите и отчасти в качестве снарядов, зато у русских – превосходство в орудиях больших калибров.
