— Ну и… — громко, так, чтобы слышал водитель грузовика, крикнула она. — Бросаем тут якорь? Будем печь вафли для толстожопых водил?
Шофер с термосом услышал ее крик и поднял голову. Он посмотрел на Мальвину, как на диковинную зверушку, после чего пожал плечами и отвернулся. Наверное, точно таким же взглядом он одарил бы мелкую шавку, посмевшую облаять его на улице. Марк не спускал с Мальвины глаз. Его уже в который раз поразило, насколько ненатурально она злится. Неуклюжая попытка отвлечь внимание?
— Ладно, — сказал Марк. — Я тебе помогу. Дело в том, что в дневниковой записи кое-что не клеится. Кредюль Гран-Дюк пишет, что его пригласил в гости министр внутренних дел Турции. Прием состоялся в загородном доме, на нем присутствовали жены и дети чиновников, а происходило это все в воскресенье седьмого ноября 1982 года…
— Спасибо большое. Читать я умею.
— Однако, — не слушая ее, продолжал Марк, — именно седьмого ноября 1982 года в Турции проходил референдум. Это был исторический день, означавший конец власти военщины и возврат к демократии. Тебе не кажется, что в такой день высшим турецким чиновникам было чем заняться помимо дружеских вечеринок?
Мальвина пожала плечами.
— Гран-Дюк перепутал дату. Ничего удивительного! Через пятнадцать лет…
— Вот именно! — воскликнул Марк.
Водитель с термосом стоял возле своего грузовика, опершись спиной о кабину, и смотрел на Марка и Мальвину с таким интересом, словно ему показывали кино.
— Звук погромче не сделать? — гаркнула ему Мальвина.
Водитель и бровью не повел. Обиделся? Возможно. Марк продолжал:
— Сейчас я скажу тебе, как все было, Мальвина. Гран-Дюк не был в Турции седьмого ноября 1982 года! Во всяком случае, на вилле в Анталье его точно не было. Но почему он солгал? Зачем человеку такое дурацкое алиби? Затем, что в тот день он находился в совсем другом месте. В каком? Где он мог прятаться в воскресный день седьмого ноября 1982 года? Прятаться так, чтобы никто не догадался, где он? И зачем уточнять, что Назым в тот раз не поехал с ним в Турцию, а остался во Франции? Может быть, для того чтобы перевести подозрения на своего помощника?
— Бред, — помотала головой Мальвина. — Точно тебе говорю, ты псих. Хуже меня.
Марк схватил Мальвину за горловину свитера. Она не сопротивлялась. Пистолета при ней больше не было. Даже булыжника не было.
— А что, если наш милейший Гран-Дюк — способный детектив, образец терпения, душа нараспашку, друг семьи Витралей, мимолетный любовник моей бабки, честный автор дневника, верный, преданный, невезучий Кредюль Гран-Дюк… Что, если он был всего-навсего наемным убийцей? Подонком, которому твой дед поручил убрать с дороги моих деда и бабку, чтобы заполучить Лили? И эта мразь согласилась выполнить заказ.
Марк крепко сжимал в кулаке воротник лилового свитера Мальвины. Она слушала его молча. Водитель с термосом забрался в кабину грузовика, из которой донеслись звуки настройки радио.
Марк говорил, едва сдерживая слезы:
— Он даже не побоялся вскользь упомянуть об этом в своем дневнике… Даже если все остальное — правда: его привязанность к нашей семье и к моей бабушке… Классическая ситуация — палач проникается теплыми чувствами к недобитой жертве. Его терзают муки совести, как же! Подумать только, мы принимали эту тварь у себя в доме… Мерзавца, который убил моего деда. А бабушка даже…
Марк неожиданно выпустил из рук свитер Мальвины, выскочил из грузовика и сделал несколько шагов по площадке. На ходу он машинально подобрал смятую обертку от печенья и пустой пакет из-под сока и направился к ближайшему мусорному контейнеру, стоявшему метрах в десяти.
— Можешь говорить что хочешь! — крикнул он. — Но я точно знаю, что все было именно так! Это Гран-Дюк! Как только я это понял, мне все стало ясно. Все его россказни — сплошное лицемерие! Он просто наемник. Тип без чести и совести, готовый на все ради денег.
Марк выбросил мусор в контейнер.
— Это был мой дед, — раздался голос Мальвины.
Марк еще ни разу не слышал, чтобы она говорила так мягко. Он обернулся.
— Это был мой дед, — повторила Мальвина. — Он один во всем виноват. После первого инфаркта. Он не верил в успех расследования, которое затеяла бабушка. Ему хотелось получить все и сразу. Он тоже обратился к Гран-Дюку, вскоре после бабушки. Заплатил ему огромную сумму. Как раз хватило на покупку дома в Бют-о-Кай. Все должно было выглядеть как несчастный случай. Адвокаты говорили, если Витрали умрут, судье Веберу придется несладко, но у нас появится шанс забрать ребенка себе. Гран-Дюк не был ангелом, насчет этого дед навел справки. В те выходные, в ноябре 1982 года, он успел слетать в Турцию и вернуться назад, во Францию. Никто его ни в чем не заподозрил. Остальное было делом техники.
