Самое дорогое - страница 6
Шрифт
Интервал
Мы не зря их к солнцу поднимали,
Огненной водою поливали.
Как детей, растили и жалели,—
До печей бегут теперь аллеи.
И о нас потом расскажут были:
Мы — огонь с деревьями сроднили!
ЖЕЛЕЗО
Я гнул его,
Рубил зубилом
Под сводом заводских небес.
С железом я к высотам лез
И по плечам своим нехилым
Познал его удельный вес.
Оно покорно,
Словно глина.
Его секреты я постиг.
Оно певучее,
Как стих,
Имеет гибкость — балерины
И стойкость — рук мастеровых.
В январский день,
Когда и птицы
К плавильной жмутся духоте,
Железом грелся я в труде,
Хоть примерзали рукавицы
К обледенелой высоте...
Зато всегда зимой и летом
В час перекура с высоты
Я видел —
Шли за мною следом —
Цехов железные скелеты,
С монтажной выправкой мосты.
И было радостно и лестно
Припомнить тяжесть и ветра,
Как покорялось мне железо
И что меня небесполезно
Учили делу мастера.
ЖЕЛАНИЕ
За какими делами захватит
Час последний в дороге меня?
Я б хотел умереть на закате
На руках догоревшего дня.
Я с рожденья не верю в беспечность,
И за это под шум деревень
Впереди будет тихая вечность,
Позади — голубеющий день...
Вам на память оставлю заботы,
Я не шел от забот стороной.
И покой на земле заработал,—
День последний остался за мной!
И за мной — отшумевшие травы
И железных цехов голоса...
А во мне эту вечную славу
Приютили душа и глаза.
Приютили, взрастили, согрели
Всем, чем мы и горды и сильны...
И вплели полуночные трели
Соловьиной сквозной тишины.
По дорогам нетореным,
Тряским
Из-под рук моих песня и труд
Далеко уходили,
Как сказки,
И, как сказки, со мною уйдут!..
ПРИЧАСТНОСТЬ
Огнями дышит коксовая печь.
Ревут-ревут
Моторами пролеты.
Я в душевой
Снимаю робу с плеч —
Прощай, завод,
Друзья мои,
Работа...
Нет,
Я душой к заводу не остыл!
А за работой,
В грохоте стозвучном,
Я разглядел
С монтажной высоты:
Нелегче путь,
К поэзии зовущий...
Последний раз
Иду с братвою в душ
Под теплые,
Игольчатые струи,
Они звенят и пляшут,
Словно струны,
Снимая тяжесть с огрубелых душ...
Струись,
Струись, серебряный поток,
И бей в лицо,
Как над печами пламя...
Я смою грязь
От тысячи потов,
Оставив чистой
О заводе память...
Где к небесам
Меня вздымали дни,
Рубахой потной
К сердцу прикипая:
Здесь каждый болт
Судьбе моей сродни,
Любой пролет
И высота любая...
Друзья мои!
Вы завтра без меня
Уйдете ввысь,
Под всполохи
И рокот.
Я вас найду
По россыпям огня,
Монтажный труд —
Он виден так далеко...
СЛОВО
Каждый день идут дожди сурово.
Заслезились думы и глаза.
Залегло несказанное слово,
Где с землей сомкнулись небеса.
Слово,
Слово — дальняя жар-птица!..
На каком искать его пути?
И с небес к нему не опуститься,
По земле к нему не подойти...
Погляжу во все концы без страха
И спрошу,
Как самый давний друг:
— Подскажи,
Ты слышишь, славный пахарь,
Подскажи, известный металлург?! —
Перед правдой — слово не уроним!
Добывая слово,
Словно честь...
Чтоб его,
Как яблоко с ладони,
В час усталый людям преподнесть...
ВЕТРЫ
Развел в пути я множество костров
И в час прозренья для себя приметил:
Раскроен мир на тысячи ветров,
Есть ко всему попутный в жизни ветер.
Есть ветер зла,
Есть ветер суеты,
Попутный ветер к зависти,
Бессилью...
О, сколько душ они перебесили
И никому не дали доброты!
Я сам стоял когда-то на ветрах...
И по крови упрямый от рожденья,
Хоть падал я,
Но, презирая страх,
Оставил сердцу ветер восхожденья.
Он дует в грудь
И замедляет бег,
И высекает ранние седины...
Но зарубил я для себя навек —
Не верь ветрам,
Что дуют резво в спину!
Они тебя закрутят,
Заведут,
Куда и сам ты никогда не метил...
Острей чутье, когда идешь на ветер,
Хоть путь тяжел,
Подъем к вершине крут.
Но ты придешь к вершине
бездорожьем.
И крылья даст упрямству высота.
И сам увидишь, к твоему подножью
Так подхалимски, жалостно, ничтожно
Прилипли зависть, злоба, суета...
АГАВА
Расцвела агава в южном парке,
Цвет фонтаном заструился ярким.
Тридцать лет всего живет агава
И цвести лишь раз имеет право.
Только раз —
Цвести высоким цветом,
Увядая навсегда при этом.
Как ее возвысила планета —
Умереть от собственного цвета!
Я ПОМНЮ ДЕНЬ
Я помню день —
Снег таял на асфальте,
Плелись ручьи неведомо куда.
И было это
В давнем-давнем марте,
Которого не будет никогда.
На площади бурлило воскресенье,
Похожие книги
