Глава шестая. Мэртис.
Во дворце правителя Мертиса царила непривычная тишина. Не слышалось звуков музыки, или пьяных выкриков знати, которые были обычным делом на шумных и роскошных пирах, так любимых блистательным Богом Света, ибо последнего здесь не было. Но Имморталис вот-вот должен был прибыть, и слуги уже выстроились возле парадного входа, с минуты, на минуту ожидая прибытия своего хозяина.
Верховного военачальника провинции Мэртис, полубога Горгона, который обычно остаётся за старшего на момент отсутствия небожителя, также не наблюдалось. Всё дело было в том, что в небольшом провинциальном городке Мерон, что на юге провинции, внезапно вспыхнул мятеж. Откуда ни возьмись, появился там какой-то Моргус, который говорят, раньше был атаманом небольшой разбойничьей шайки, обитавшей неподалёку от окрестностей города, и какими-то невероятными посулами сумел привлечь на свою сторону большинство горожан. Да что там говорить, даже некоторые воины местного гарнизона, примкнули к бунтовщику и помогли ему разгромить войска короля, посланные в Мерон, как карательный отряд.
Справедливо опасаясь, что непорядки в провинции вызовут гнев Имморталиса, полубог лично отправился усмирять непокорных бунтовщиков, прихватив с собой, пять тысяч воинов Света, сильного подразделения, немногим уступающего выучкой легионерам Хаоса. На момент его отсутствия, главным Горгон назначил своего заместителя Церберуса, жуткого вида детину, похожего по внешности и повадкам на молодого горного дива.
-Едет, едет! - Заполошно закричал Трим, мальчишка, помощник конюха, десяти лет отроду.
В небесах и впрямь показалась сияющая звёздным светом колесница, запряжённая парой скакунов, сотканных, казалось, из чистого огня. Главный над всеми слугами дворца, старый Грум, от души отвесил сопляку звонкую оплеуху. Ничего, пусть привыкает сызмальства! Такая уж судьба у простого человека всю жизнь горбатиться на господ, а, в ответ получать от них лишь пинки, да подзатыльники, и это, ещё в лучшем случае! Да, и потом, а если бы он учудил что-нибудь при Его Совершенстве? Испепелил бы грозный небожитель пацана на месте, да и вся недолга! Так, что пусть привыкает, не он первый, не он последний...
Колесница остановилась невдалеке от парадного входа, подходы к которому были, как и полагается, выстланы дорогой пурпурной тканью. Слуги и советники, стоявшие по бокам входа попадали ниц. Из колесницы неспешно вышел юноша, одетый в золотистую, плотно облегавшую мускулистое стройное тело безрукавку с золотыми волосами и презрительным выражением на безупречно красивом лице. Всё проходило так, как и всегда, в строгом соблюдении этикета, самим Имморталисом и придуманного. Он медленно и величественно, явно давая своим подданным время насладиться своей ослепительной красотой и совершенством черт и пропорций, начал величественное шествие, иными словами это назвать было нельзя, по пурпурной дорожке, как в древности ходил по ней и его предшественник Орсиллиант.
Но тут случилось непредвиденное. Проходя мимо распростёртого ничком Трима, Бог Света почувствовал, что его изящный расшитый жемчугом сапог на что-то наступил. Удивлённо опустив взгляд, он понял, что этим чем-то была... рогатка. Обыкновенная рогатка, которую используют детишки холопов, а порой и отпрыски благородных семей для своих игр и шалостей.
"Вот, шельма, и, здесь опростоволосился!" - В сердцах подумал Грум. - "Ну, всё, теперь быть беде!"
-Чьё это? - Зловеще прошипел Бог Света, буравя лежащих ничком слуг тяжёлым взглядом.
-Ммоё, Вваше Ссовершенство - Трясясь от ужаса, еле выдавил какой-то мальчик-смерд лет девяти-десяти, насквозь пропахший сеном и навозом.
-Кто таков. - Брезгливо сморщив изящный нос, процедил Имморталис.
-Трим я, Ваше Совершенство - заикаясь от страха, зачастил малец. - Конюху вот помогаю, значит, конюшни убирать, за лошадьми ухаживать...
-Заткнись. - Лениво приказал правитель Мэртиса, и, обращаясь уже к застывшему перед ним в раболепном поклоне какому-то тёмному брату, отдал распоряжение.
-Недоноска, сжечь! Этому - палец бога указал на Грума - пятнадцать плетей, чтобы лучше воспитывал слуг. - Сказав это, небожитель равнодушно отвернулся от ещё не понявшего до конца весь ужас своего положения Трима и проследовал во дворец.
