На мгновение Оливия замерла. Кончиком языка она провела по своим сухим розовым губам. Единственным желанием Тарека было прижать ее к себе изо всех сил и сделать то, что он хотел. Но проявлять силу ни к чему. Пусть Оливия сделает все сама.
Ее нежные прикосновения сейчас казались сильнее стальных мышц Тарека. Ими она могла пробить стены, которыми он себя огородил. Сколько долгих лет он притворялся, что не имеет желаний.
Тарек стоял, не шевелясь, позволяя Оливии трогать себя. Он старался не делать глупости. Хотя не знал, что в этой ситуации будет глупостью – пассивное подчинение или контроль над ситуацией. Контроль означал, что нужно вновь остановить ее и уйти.
Но нет, он стоял перед ней с закрытыми глазами, чувствуя, как пальцы Оливии играют с его волосами. Другой рукой она медленно водила вверх-вниз по его атлетическому торсу.
В какой-то момент ему показалось, что весь огонь, накопленный в теле за долгие годы, сейчас попросту вырвется наружу. Тарек не знал, что это значит, но машинально открыл глаза и сделал шаг назад.
– Что не так? – удивилась Оливия.
Тарек глубоко вздохнул:
– Видимо, я нравлюсь тебе как мужчина. Но я предлагаю тебе подождать до свадьбы.
Оливия пожала плечами и опустила глаза.
– Как это старомодно.
– Мода ни при чем. Я просто не хочу зря распылять свое и твое внимание.
– Физическая связь с вами не отвлечет меня от важных дел. Вы привлекательный мужчина, но не до такой степени, чтобы я потеряла голову. Но если вам нужно, чтоб мы узнали друг друга получше, я не против. Делить постель с незнакомцем – это не мой стиль тоже.
Глядя перед собой на хрупкую Оливию, Тарек внезапно понял, сколь огромна пропасть между ними. Он многое видел. Он видел и делал ужасные вещи. Он пережил невыносимую, неописуемую боль, которая уничтожила бы самых сильных мужчин. И при этом он не разбирался в людях. Ни в отношениях, ни в связях. Он ничего не знал о желании и страсти.
А Оливия знала все человеческие тайны. Ей были известны не только женские, но и мужские тайны и секреты, о которых он даже не подозревал. Эти тайны светились в ее глазах, как заголовки газет, и ему казалось, что она раскроет ему их все – стоит только попросить.
Но если он захочет узнать эти тайны, это должно быть его решением. Это должно совпадать с его целями. Иначе он потеряет контроль. Он не даст телу идти на поводу у желаний. У него нет желаний. Лишь желание избавиться от боли имеет право жить.
– Не знаю, придет ли время, когда ты не будешь считать меня незнакомцем, – сказал Тарек, – но скоро тебе придется называть меня мужем.
Оливия усиленно заморгала. Набрав воздух в грудь, она выпрямила спину, словно собираясь с силами.
– Вы не такой, как я думала.
– Что именно ты думала?
– Что вы такой же, как все мужчины.
– В каком смысле?
– Я не слышала про мужчин, которым неприятна женская нежность.
Тарек услышал в ее голосе нотки обиды. Но с чего бы? Возможно, кто-то уже причинил ей боль своим безразличием.
– Прошу понять меня правильно, – опустил взгляд Тарек. – Я слишком долго жил вдали от людей, чтоб реагировать, как другие мужчины.
Оливия пристально посмотрела ему в глаза:
– Пока я не знаю как, но мы сделаем это вашим преимуществом. А если повезет, то даже нашим общим.
Она еще несколько секунд смотрела ему в глаза, затем резко опустила взгляд на кубики его пресса, развернулась и пошагала к двери.
Тарек остался один в одежде, в которой ощущал себя кем-то другим. Хотя, скорее, это Оливия заставляла его чувствовать себя кем угодно, только не самим собой.
