Чудеса никогда не кончаются?
— Оливия.
Ответь.
Она кивнула, не глядя.
Он слышал сопение, и сопение.
Да, она рыдала.
В его груди возникла боль, но он проигнорировал её.
Не важно кто она и что ей пришлось вытерпеть.
Ты не смягчишься, черт возьми.
Она пугает и причиняет боль Легион и ей придется уйти.
— Настоящий, живой ангел, — сказал Парис с благоговейным трепетом в голосе.
— Я отведу её в мою спальню, если ты не против, и…
— Она слишком слаба для твоего сексуального марафона, — отрезал Аэрон.
Парис с минуту странно смотрел на него, потом улыбнулся и покачал головой.
"Я не собраюсь ее соблазнять или что-нибудь в этом роде, так что оставь свою ревность."
Это даже ответа не заслуживает.
Он никогда не испытывал ревности, и не собирался начинать сегодня.
— Так почему же ты предлагаешь отнести её в твою спальню?
— Я могу наложить ей повязки.
Ну и кто сейчас самодур? "
"Я позабочусь о ней."
Возможно.
Вынесет ли ангел человеческую медицину? Или это повредит ей? Он хорошо знал опасность вещей данных одной расе, а предназначенных на самом деле для другой.
Эшлин чуть не умерла, выпив вино, предназначенное только для бессмертных.
Он бы позвонил Лисандру, но элитный ангел-воин жил на небесах с Бьянкой, и если и был способ достучаться до него, то Аэрону его не сообщили.
Кроме того, Лисандр не сособо его любил и вряд ли бы стал охотно рассказывать хоть что-то о своей расе.
— Ты хочешь быть ответственным, отлично.
Но признайся.
Парис одарил его ещё одной ехидной улыбкой.
— Ты положил на неё глаз.
— Нет.
Не положил.
У него не было даже малейшего желания сделать это.
Она лишь была ранена и не могла позаботиться о себе, и поэтому вряд ли сейчас она могла ублажить кого-то в постели.
А это единственное, что мог хотеть от нее Парис.
Секс.
Чтобы ни утверждал воин.
Кроме того, она призывала Аэрона.
Она кричала его имя.
Обескураженный, Парис продолжил: " Ангел технически не считается человеком, ты знаешь.
Ангел это нечто большее."
Аэрон сжал челюсти..
Отлично, и это все, что он запомнил из их предыдущего разговора.
— Я уже сказал, что не положил на неё глаз.
Парис захихикал.
— Как скажешь, дружище.
Наслаждайся своей женщиной.
Руки Аэрона сжались в кулаки, смех друга его сейчас не радовал.
Иди и расскажи Люциену все, что мы сейчас обсудили, но ни при каких обстоятельствах не сообщай женщинам, что здесь раненый ангел.
Они набегут в мою комнату, чтобы посмотреть на нее, а у меня нет времени на эти глупости.
"Почему? Ты что-то планируешь сделать с ней?" Его зубы сжались с такой силой, что он испугался, что скоро от них останутся лишь светлые воспоминания.
— Я собираюсь допросить её.
— Ха.
Так вот как парни называют это в наши дни.
Ладно, развлекайтесь.
С этими словами улыбающийся Парис покинул комнату.
Снова оставшись наедине со своей подопечной, Аэрон взглянул на нее.
По крйней мере, ее молчаливые рыдания стихли, и она снова взглянула на него.
— Что ты здесь делаешь, Оливия? Звук её имени не должен был так действовать на него — ведь он произносил его вслух и раньше — но так и было.
Его кровь закипела с новой силой.
Это все ее глаза..
…что смотрели сейчас на него.
Вздох сорвался ее губ.
Я знала какими будут последствия. Знала, что придется распрощаться с моими крыльями, моими способностями, моими бессмертием, и все равно сделала это.
Просто…
моя работа изменилась.
Я больше не приносила радость.
Только смерть.
И я ненавидела то, что они хотели, чтобы я сделала.
Я не смогла сделать это, Аэрон.
Я просто не смогла.
Звук его имени на ее губах, произнесенный с такой теплотой, он ошеломил его и заставил задохнуться.
Да что с ним? Соберись.
Будь хладнокровным, жестоким войном, я знаю, ты можешь.
"Я следила за тобой," продолжила она, "так же как и за всем, кто окружает тебя, и я…
испытала боль.
Я хотела тебя, и я хотела то, что было у них — свобода, любовь и веселье.
Я хотела играть.
Я хотела поцелуев и прикосновений.
Я хотела наслаждения для себя самой.
Ее взгляд встретился в его, таким темным, суровым.
— И в конце концов, я передо мной встал выбор.
Пасть.
или убить тебя.
Я решила пасть.
И вот я здесь.
Твоя.
