Кир говорил весело, но глаза были лютые.
– А не спущу. Не посмотрю, что мелкий.
– Тебя посадят, – разлепив губы, прохрипел Емеля.
Парни заржали.
– Пускай сперва поймают!
Они подплыли ближе. Минута – и…
– Жаль, Манчиху не отымел, – добавил Кир. – На тот свет отправилась… Туда ей, суке, и дорога.
– Скотина! – не выдержав, взревел Емеля. – Что ты понимаешь?! Она была лучше всех! Она моим другом была! Да если б не ты! Если б не вы… Да лучше б вы…
Он не успел сказать все, что так жгло язык. Лишь подумал. И мгновенно, вспышкой, в голове проснулась Щука:
«Это я исполню. Я помогу, мой сын…»
На руке дрогнули чешуйки, а вокруг, словно по щелчку пальцев, появился туман. Глазищи растворились в воде, и Емеля, заледенев, понял, что сейчас произойдет.
– Че за?..
– Ребзи, я…
Волна хлестнула семихвостной плетью. И первая лодка перевернулась, выбрасывая людей в воду, где их ждал ужас.
– Не надо!.. – закричал Емеля, но было поздно.
Друг Кира, который первым вынырнул на воздух, не успел сказать и слова: какая-то сила резко дернула его вниз, и Кир заорал, заметив, как метнулось рядом с ним огромное тулово.
Вода вскипела, выбросив алый фонтан. Отчаянно матерясь, парень во второй лодке пытался затащить в нее Кира, когда Щука напала снова: она выпрыгнула из воды, широко раззявив страшную пасть. И Емеля – мокрый, оцепеневший – еще успел увидеть, как на ее «короне» болтаются ошметки мяса.
Многоголосый вопль, опрокинутая лодчонка. Место, где только что барахтались люди, забурлило, точно рыбий котел. Малахитовая вода стала розовой, затем – ярко-красной. Лодку Емели качнуло, и ужас, что вспыхнул от этого, заставил взяться за весла и грести, грести, прочь, быстрей, от проклятого места и проклятой Щуки, от голоса совести и…
– Помоги!
Хрип за спиной.
– Помоги-и-и!
Дрожа, Емеля обернулся. Позади, цепляясь за перевернутую лодку, умолял о спасении Кир. Из его ног, откусанных до паха, толчками выходила кровь, смешиваясь с водой.
– Помоги-и… И-и-и!
Из воды вылетела остроносая морда. Хватанув Кира за культи, Щука дернула головой, отбрасывая огрызок человека в туман. И, помедлив, нырнула за добычей.
Емеля не смотрел, что было дальше. Страх, скрутивший внутренности, был так силен, что он очнулся лишь на берегу.
Бросив лодку, Емеля помчался домой. В глазах стоял проклятый туман, ноги заплетались, а в ушах звенели предсмертные крики.
«Куда ты, сын? Ты мой. Ты не можешь убежать…»
– Я не твой, – выдавил Емеля.
Манчиха была права. Эта тварь – зло. Ему не надо было трогать ее. С самого начала.
А Манчиха… Почему она не спасла ее?
«Потому что не захотела. Она знала, что Манчиха ее подозревает».
Мох на вертком, стремительном теле. Зубы-иглы, зубы-шампуры. Бронзовая чешуя.
«Теперь ты тоже мой сын…»
– Неправда!
Всхлипывая, Емеля остановился и сдернул повязку.
Новая чешуйка. И старые – еще тверже, крупнее.
– Я не твой, – сквозь зубы повторил Емеля.
Пальцы дрожали, когда он вытащил перочинный нож. Тряслись, когда начал резать. Но он сделал все, как надо. И так – полуживой, окровавленный – доковылял до дома.
– Ты! – бросился навстречу дядя Прохор. – Ты куда делся, мы везде…
Дядя запнулся. Но тут, чуть не падая, с другого конца улицы показалась еле бегущая бабушка.
– Емеля!..
Бабушка всхлипнула и стала оседать на дорогу. Лицо ее скривилось, оплывая с одной стороны.
– Бабушка! – заорал Емеля, кидаясь к ней.
Он не заметил, как рядом вырос папа. Не слышал тех, кто спрашивал, что случилось. Мир рухнул в бездну, где плавала довольная, сытая Щука.
В тот же день бабушка умерла. Инсульт. Два дня Емеля молчал, не отвечая на вопросы: ни родителей, ни милиционеров. Ни на вопросы врача, которого вызвала мама, – уже дома, когда забрала его в Самару.
Вскоре разгорелся скандал: папа хотел, чтобы он приехал на похороны бабушки. Мама же выступала против: опасно, ведь Кира еще не нашли. Но тут Емеля заговорил:
– Я поеду. Я… хочу попрощаться.
На похоронах, в толпе, он и услышал, что отец Манчихи, отчаясь найти виновников смерти дочери, напал на мать Кира. Пытал ее… и допытал. Теперь в СИЗО. Есть версия, что на самом деле это он убил и закопал где-то Кира с дружками. А потом еще на его матери отыгрался.
