Время тянулось медленно, Милдред отсчитывала его по звонкам с уроков. И вот, наконец, пять долгих ударов колокола означали конец учебного дня. Она надеялась, что скоро Мод и Энид придут поддержать ее и посочувствовать, как они делали всегда, но прошло полчаса, а их все не было...
Наконец, Мод и Энид появились в проеме двери.
— Мы принесли тебе чаю, — сказала Энид. — С булочкой...
— Или пряником, — сказала Мод. — Мы не знали, что ты будешь к чаю.
— Спасибо, — ответила Милли с благодарность. — Я не знаю, Х-Б ждет, что я останусь тут на всю оставшуюся жизнь, или что...
— Я бы на твоем месте просто держалась от нее подальше сегодня вечером, — сказала Мод. — Завтра она уже остынет.
— Осторожно! — крикнула Милли, спрыгнув с кровати и схватив Спиди, который решил отправиться на прогулку. — По крайней мере, теперь я могу сказать вам, почему он здесь. Во время каникул я пыталась наложить на него чары, чтобы он мог говорить, как доказательство, что заклинание работает. Но я не смогла. Он был слишком большим и не подошел под критерии размера. Я пробовала заклинание три раза, но не сработало. Он только сидел и жевал кусок морковки, смотря на меня тусклым взглядом. Я думаю, что черепахи очень скучны. Он выглядит так, как будто у него только одна клеточка мозга, не думаю, что он бы мог сказать что-то интересное. Вот Ньют мне сказал, что у него немного болит голова. Вы представляете тритона с головной болью? Спиди выглядел совершенно неинтересным, поэтому я сдалась, но не захотела оставить его дома и взяла с собой. Вы мне не верите, не так ли? — добавила она печально.
Мод и Энид смотрели на нее во все глаза.
— О, Милли, — сказала Энид, обнимая ее за плечи. — Я не знаю, что и думать. Этель так хороша во всем, а ты ни разу не придумала ничего лучше, чем Этель.
Особенно, что касается чар.
— Но мы верим, что ты не просто так говоришь все это, — поспешно добавила Мод,видя, что глаза Милдред наполняются слезами.
— Давайте не будем об этом больше говорить? — предложила Энид. — Поговорим утром.
— Хорошая идея, — ответила Мод веселым голосом. — Мы принесем тебе ужин позже?
— Не волнуйтесь, — сказала Милдред, стараясь, чтобы в ее голосе не было боли. — Я сейчас уже лягу спать.
Энид и Мод, крадучись, вышли из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.
— Я чувствую себя ужасно, — сказала Мод. — Это звучало так, будто мы думаем, она просто все это выдумала. Мы ведь ее друзья. Мы должны верить ей.
— Я знаю, — сказала Энид мрачно. — Но иногда это трудно, не так ли?
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Волна гнева захлестнула Милдред, когда она сидела на кровати, жуя булочку и думая об ужасном предательстве Этель Хэллоу.
— Это так несправедливо! Мое слово против ее. Она говорит так убедительно, никто и никогда не поверит мне. Если бы кто-нибудь знал. Беда в том, что никто не знает. Там в лесу никого, кроме меня и ее, не было. Никого, кто бы мог говорить.
— Я могу, — услышала она скрипучий голос из ниоткуда.
Милдред подпрыгнула.
— Это ты, Табби? — выдохнула она.
Полосатый кот замурлыкал громче, но ничего не сказал.
— Кто здесь? — спросила Милли, озираясь по сторонам. — Ты где?
— Под кроватью, — прохрипел кто-то в ответ.
Милдред встала на колени и заглянула под кровать. Она увидела коробку, чемодан и Спиди, жующего свою морковь.
— Это был ты? Ты говорил? — спросила она.
— Да я, — отозвался Спиди, поворачиваясь головой к Милдред.
— Но... как? — ахнула Милли. — Заклинание ведь не сработало!
— Оно сработало, — ответил Спиди. — Ты пробовала три раза, и в третий раз, когда мне надоели твое пение и размахивание руками в воздухе вокруг меня, я залез в панцирь и таким образом вписался в двадцать пять сантиметров. Когда я высовываю наружу лапы и голову, то моя длина тридцать один сантиметр, и твое заклинание совершенно бесполезно. Но мы, черепахи, мало чего знаем, мы ведь невероятно скучные с одной клеткой мозга.
Милдред сидела на корточках и с удивление смотрела на черепаху, глядящую на нее с веселой ухмылкой.
— И еще одно, — продолжил он сварливым голосом. — Я полагаю, ты думаешь, что действительно остроумно назвать черепаху "Спиди", когда мы не так быстры, как, скажем, гепарды. Люди придумывают подобные имена только ради собственного развлечения. Я не скажу больше ни слова, пока ты не придумаешь для меня имя получше. Я не понимаю, почему должен откликаться на имя, которое считаю оскорблением.
