— Нет-нет, все в порядке. Вы ничего не перепутали. Просто мне нужно с вами поговорить.
Мимо меня, едва не задев, пронесся парень на скейтборде, определенно не подросток. Проводив его взглядом — он свернул на Девятую улицу, — я сошел с тротуара и наклонился к окну ее машины.
— Спасибо, — сказала она.
— Это так срочно? — спросил я. В переводе мой вопрос звучал так: «Это важнее, чем мой ленч?»
Она кивнула.
— Боюсь, что да.
— Продолжайте.
— Даже не знаю, как спросить… Вы знаете, где можно найти Тома Клуна?
Я прижал язык к зубам, потом открыл рот и вытолкнул из себя «что?», хотя моим первым порывом было покончить со всеми возможными осложнениями коротким и решительным «нет».
— Знаете ли вы, где я могу найти Тома Клуна? — повторила Кельда.
Сказав, что не могу ответить на такой вопрос, я признал бы, что Том является моим пациентом. Точно такую же ловушку устроил мне Сэм Парди, задав такой же вопрос. Сказав, что не знаю, где он, я приближался к опасной черте, пересечение которой означало нарушение профессионального долга.
— Кельда, мне… — На перекрестке Уолнат-стрит и Девятой какой-то трейлер не вписался в поворот и замер, остановив движение в обоих направлениях. — О чем вы просите? Хотите знать, где сейчас находится человек, которого вы направили ко мне на психотерапию?
— Дело не в простом любопытстве, Алан. Это очень важно. И очень срочно.
Я прикрыл глаза от солнца.
— Вы спрашиваете меня как мой пациент или как агент ФБР?
В отличие от вопроса Кельды мой был продиктован чистым любопытством. Вне зависимости от того, в каком качестве она сейчас представала, мои руки все равно были связаны этическими нормами.
— Не знаю.
Лицо ее, как мне показалось, выражало отчаяние.
— Но это серьезно?
Она кивнула.
— Тогда припаркуйте машину и приходите в офис. Я буду там через пару минут.
Она вздохнула — без облегчения, горько.
— Спасибо.
— Это длинная история.
Кельда даже не стала садиться на стул и стояла передо мной, теребя в руках сумочку. Наверное, она совсем не была уверена в том, что я стану требовать от нее объяснения происходящего.
Я сел и скрестил ноги.
— В три у меня другой пациент. Вам, пожалуй, стоит перейти к своей длинной истории.
Любопытство и тревога за Тома Клуна, соединившись, почти заглушили аппетит. Почти.
— Мне бы не хотелось… тратить время… — я заметил, что она едва не сказала «попусту терять», — рассказывая вам все. Было бы лучше — и в первую очередь для Тома Клуна, — если бы вы просто поверили мне на слово и ответили на мой вопрос. И тогда я смогла бы сделать что-то… помочь ему.
— Извините, Кельда, но на этот раз мы все сделаем по-моему. Почему бы вам не сесть? Я могу поделиться закрытой информацией, но только при определенных обстоятельствах.
Она тяжело опустилась на стул. Сумочка соскользнула с плеча и со стуком упала на пол. Пальцы левой руки почти сразу же легли на ногу.
— Думаю, Тому угрожает опасность.
— Продолжайте.
Фибергласовый панцирь стал вдруг тяжелым, словно кто-то сменил его на свинцовый.
— Том? Куда подевались змеи?
В голосе, прогремевшем из динамика, послышался новый тембр. Тембр неуверенности.
— У'олжли. — Сердце даже не екнуло. Том протянул руку в направлении сосен, подступавших к южной стороне «тюрьмы». Сам он стоял у северной стороны, всего в нескольких дюймах от ограждения. — Ду'аю, и' стало жарко, 'от они и у'олжли ф тень.
— Со змеями такое случается. Им становится то жарко, то холодно. Кто знает, может быть, они еще вернутся? Например, вечером. Со змеями не угадаешь. Может, ночью они замерзнут и начнут искать тепло? Например, в спальном мешке. Представляешь?
— Да.
За прошедший с тех пор, как незнакомец выпустил змей, час с небольшим Том понял, что змеи беспокоят его куда сильнее, чем пчелы. Намного больше.
— Когда ты уснешь, я могу запросто подбросить тебе несколько мышек. Змеи любят мышек. Нельзя же, чтобы они проголодались.
— Ж'еи, 'ыфи, — тупо повторил Том. — 'ожалуйста, не надо. Не надо 'ыфей. Я уже 'ыучил урок.
— Выучил урок? Великолепно. С удовольствием послушаю. Пожалуйста, расскажи, что ты знаешь о страхе. Нет, нет. Сначала расскажи, почему так важно, чтобы ты выучил урок.
