— Нет. Тогда ему придется признать, что это он подбросил шипы на дорогу. Другое дело, он станет хвастать перед своими приятелями-копами в каком-нибудь салуне. Дальше этого Прехост не пойдет. И уж конечно, в его изложении вся история будет звучать иначе — это я вам обещаю.
Том немного подался вперед:
— Так чего же вы все-таки боитесь? Что способно вас напугать?
Вопрос показался Кельде интересным, и она ненадолго задумалась.
— Пчелы. Пауки. Возможность провала. Пожалуй, мыши, но не сильно.
— Но только не здоровяки со значками и пистолетами?
— Нет. С ними у меня никогда не было никаких проблем.
Принесли «Кровавую Мэри». Том поднял стакан:
— За свободу и тех, кто за нее сражается.
Кельда слегка кивнула в знак согласия и благодарности. Они чокнулись. Сельдерей и томатный сок почему-то повернули ее мысли к Рождеству, к длинным белым фланелевым ночным рубашкам на рассвете. Она сделала глоток, и на языке вспыхнуло пламя — перца здесь явно не жалели.
Оба посмотрели на высящиеся вдалеке горы.
— Господи, как хорошо, — пробормотал Том.
— «Кровавая Мэри»?
— Все. Все это. Вы, этот завтрак, ресторан, горы. Все. Мне уже давно не было так хорошо. Очень давно.
Между ними повисло молчание.
— Иногда темнота, — сказала наконец Кельда.
— Что?
— Вы спросили, что меня пугает. Иногда меня пугает темнота.
Признание прозвучало настолько неожиданно, что у Тома перехватило дыхание, а сердце, как ему показалось, сделало дополнительный удар.
Официантка принесла заказанные блюда, и Том на мгновение остолбенел — как много всего! Он поднял голову и увидел, что Кельда улыбается.
— Вы так редко улыбаетесь. Вам надо больше улыбаться. Вы становитесь еще более привлекательной.
— Может быть, — сказала она, — поэтому-то я и не улыбаюсь чаще.
Преодолев семнадцать миль главного транспортного коридора Денвера, превращенных кем-то, самоуверенно посчитавшим, что увеличение количества полос неким магическим образом приведет к ослаблению движения, в торжество безумия, Кельда и Том выбрались на автостраду I-25 и взяли курс на новый стадион.
— Я подумала, что сама отвезу вас в Боулдер. По крайней мере сэкономите на автобусном билете.
— Вы вовсе не обязаны делать это.
Том никак не мог решить, что ему нравится больше: новый стадион или «Майл-Хай».
— Знаю, что не обязана. Послушайте, вообще-то я живу в Лафайете, так что доехать до Боулдера мне совсем нетрудно. К тому же у меня там есть кое-какие дела.
— Тогда все в порядке. Спасибо. — Том немного помолчал и добавил: — Вы ведь это только что решили, да? Ну, отвезти меня в Боулдер. Сначала вы хотели подбросить меня только до автобусной станции, верно?
— Только что решила? Нет. Я подумала об этом еще возле Мидоус-парка.
Она вспомнила, что Том ведь не знает о том, где находится Мидоус-парк. Этот громадный торговый центр начали строить уже после того, как он попал за решетку.
— Почему? — спросил он.
— Что почему?
— Почему вы решили подвезти меня домой?
Кельда посмотрела в зеркало заднего вида, проверяя, не видно ли «шевроле» Прехоста.
— Вам нужно кое-что понять. То, что я сделала несколько месяцев назад, не имело к вам прямого отношения. Я исполнила свой служебный и гражданский долг. Никому из нас, живущих в этой стране, не пойдет на пользу, если суд признает преступником невиновного, а уж тем более если его казнят. Почему я приехала за вами сегодня утром? Наверное, мной двигали любопытство и желание оказать любезность Тони Ловингу. Завтрак в «Бродмуре»? Откровенно говоря, причина только одна: чистой воды эгоизм. Захотелось побаловать себя. Мне нравится бывать там, но я редко попадаю в те места. Согласитесь, оставить вас одного в машине было бы не очень-то вежливо. Ну а когда мы уже начали есть, я решила, что вы, может быть, вполне приличный парень, а раз так, то почему бы не сделать вам приятное.
— Спасибо за откровенность.
— Пожалуйста.
— А что это за имя у вас, Кельда?
Она покачала головой и состроила огорченную гримасу.
— Может быть, как-нибудь в другой раз, Том. Такие вопросы хороши для первого свидания, вам так не кажется?
Дедушка Тома Клуна жил на Хай-стрит, неподалеку от Четырнадцатой, в тупичке между школой Кейси и торговым центром. Почти все стоящие на Хай-стрит дома носили странные, а то и чудные названия, данные каким-нибудь перебравшим виски пионером в порыве внезапного вдохновения. Земля здесь считалась самой дорогой в городе, а вид открывался просто великолепный: старый город, сложенный из красного кирпича; сводчатые купола хребта Флэтирон; зеленый пояс вокруг Чаутаукуа; Скалистые горы.
