— Эй, старый хрыч! Останови катер! — закричал Беник. И, прыгая с плота на плот, заскочил на березовый.
— Вяжи! — кинул старик веревку и пачку скоб.
Беник подтянул бревна. Катер остановился. И березовый плот, ткнувшись в передний — замер. Клещ лихорадочно вбивал скобы. Бревна прыгали под ногами.
— Да не так! Лопух! Дай сюда! — оттолкнул Беника старик. И стянув бревна веревкой одно к другому, быстро скрепил их сначала с одной стороны, потом со второй — впереди. И, перепрыгнув через плот, крикнул — тем, на катере:
— Пошли!
Беник смотрел в оба. Плоты шли ровно. Плавно. Бревна не. выползали. И Клещ, уставший от их вида, стал рассматривать берега. А они проплывали медленно, словно хотели навсегда врезаться в память новичка-плотогона.
В первые месяцы, пока Беник осваивал новое для него дело, доставалось нелегко. Коварная Тымь разбрасывала слабые плоты по бревну. Река будто смеялась над неумением Клеща и проверяла на прочность не столько плоты, сколько человека. Много раз подводные коряги и воронки грозили утопить плотогона, часто, окунувшись с головой в ледяную воду, давал он себе слово уйти с этой работы и попроситься в другое место! Но каждый раз откладывал, словно чего-то ждал.
Тымь… Она словно для того и жила на этой земле, чтобы носить на своей спине плоты под крики плотогонов. Она одна слышала их ругань, смех.
Плоты шли один за другим, сплошным одеялом укрывая лицо реки.
Случалось, на порогах тонули опытные плотогоны и выживали новички. Редкий день здесь обходился без происшествий. И река, посмеиваясь над людьми, по-прежнему показывала свой норов.
Беник почти не бывал в селе. В редкие выходные, которые устраивала для него непогода, поднимавшая на реке настоящую бурю, Клещ отсыпался целыми днями.
Лесосплавная контора поселила его в общежитии вместе с другими плотогонами. И Клеща это устраивало. Все же не один. Устал сам — есть кому другому принести воды, затопить печь. Так бы она и шла, его жизнь. Но однажды…
Привезли его со стариком напарником к пристани Ныша. А все из- за дождей. Пришлось отдыхать. И только катер к пристани подошел — увидел Беник девушку.
Мало ли их встречалось на пути его? Всяких видывал. Но эта! Клещ стоял обалдело.
— Ты чего? — удивился старик напарник.
— Чья она? — указал на девушку Беник.
— Моя дочь. Встречает. А ты что, раньше не видел ее?
— Нет.
Девушка подбежала к старику. Обняла за худую, морщинистую шею.
К колючей, сивой щеке его своим лицом прижалась, замерла на секунду.
— Ну как дома-то? — спросил ее, забыв о Бене, старик.
— Хорошо. Тебя ждали.
У Клеща внутри засосало. Старика ждут. А его, Беника, его кто ждет?!
— Да, вы вот познакомьтесь! — опомнился старик.
Клещ повернулся, девушка внимательно рассматривала его лицо. Беник окинул ее всю быстрым, цепким взглядом.
Хороша, ничего не скажешь. Руку ее в своей придержал.
— Ты заходи к нам, коль время будет, — прищурил глаза напарник.
— А куда заходить?
— Вон наш дом, — указал старик.
А Беник, вернувшийся в общежитие, стал срочно приводить в порядок костюм, рубашку, ботинки. Долго и тщательно брился. А переодевшись, глянул на себя в зеркало.
Еще ничего товар! Морщины, правда, кое-где появились, но сойдет. И, заскочив в магазин, взял все, что нужно: для старика бутылку, для девушки духи и конфеты.
Беник шел к дому думая, как его встретят? Не поторопился ли он нанести визит? Но ждать хорошо, когда знаешь, что впереди много дней в запасе. Здесь же кто ее знает, эту погоду?
Клещу открыла старуха. Поздоровалась тепло. Пропустила в дом. Семья за столом сидела.
— Давай, садись с нами! — пригласил старик Григорий. Беника усадили рядом с хозяином. Заставили поесть. Потом плотогоны выпили. И старушка, видно, хорошо изучившая характер мужа, пошла постелить ему на лежанке. Тот через несколько минут извинился, пошел отдыхать.
Беник встал, но девушка удивленно глянула:
— Уходите?
— Пусть отдыхает Григорий. Не буду мешать.
— А вы не мешаете.
Старушка ушла в другую комнату, забрав вязанье.
— Может, в кино сходим, — предложил Беник.
— уже видела этот фильм, — ответила девушка.
— Ну, тогда пойдем погуляем, — предложил гость.
