— Очень здравая мысль, — присвистнув, согласился Даво.
— Не волнуйтесь, — успокоила их Хельва. — Мисс Колмер... отдыхает — будем называть это так. А я ей в этом немножко помогу. — И она хладнокровно наполнила каюту снотворным газом.
Администратор заявил о своем согласии, излучая облегчение, вызванное тем, что удалось найти приемлемое решение. После насыщенного белками ужина Хельва отправила всех спать. Керла с Наей предпочли прилечь на кушетках в главной рубке, несмотря на то что Хельва очистила их каюту от газа. Керла согласилась дать Ансре дозированное по времени снотворное, чтобы она не пришла в себя, пока на борту никого не будет.
Труппа решила ограничить первую репетицию четырьмя часами. Однако все опасения быстро рассеялись, когда актеры убедились, что их ученики крайне осмотрительно расходуют свои энергетические излучения. Когда все вернулись на корабль, настроение у труппы было на грани истерического веселья.
— В жизни не встречал более способных учеников, чем эти корвики, — воскликнул Эскал. — Стоит один раз сказать, и они уже не забудут.
— А вы заметили, как они сдерживают себя? — спросил Даво. — Вот только поймут ли они, с какой силой нужно излучать энергию, чтобы спектакль получился живым? Ведь именно это всегда и отличает профессионалов от любителей.
— Ты верно подметил, Даво, — согласился Прейн. — Мы обсуждали этот вопрос с администратором, и я обратил его внимание на уровни несохраняемой энергии. Так вот, он заверил меня, что они во время спектакля сделали замеры и теперь будут точно знать, когда необходимо излучать энергию и в каких объемах, чтобы вызвать надлежащую реакцию. Да, у этого человека огромное воздействие, просто колоссальное.
— И к тому же отличное чувство чистоты уровня, — задумчиво кивая, добавил Шадресс.
— Да вы уже говорите не как люди, а как чистые корвики, — пошутила Ная.
Прейн и Шадресс озадаченно переглянулись.
— Это правда, — подтвердила Керла.
— Не забывайте, подражание есть самая искренняя разновидность лести, — в наступившей тишине проговорил Прейн, но Хельве его веселость показалась изрядно натянутой.
Вторая репетиция прошла так успешно, что Прейн решил: еще одно последнее занятие, и условия контракта можно считать выполненными.
— Да, давайте закончим поскорее, — попросил Эскал. — Есть в этом сумасшедшем месте что-то завораживающее, и чем дальше, тем сильнее. Мне все труднее даются человеческие мысли.
«Эскал прав», — подумала Хельва. Ей самой тоже становилось все легче думать по-корвикански. А Прейну с Шадрессом и подавно: они уже перевели всю театральную терминологию в совершенно новую систему координат. Хельва не раз слышала, как они, обсуждая тонкости постановочного процесса, говорили о фазах возбуждения, перемещениях оболочек, излучении частиц, направленности подоболочек, и уже начала сомневаться, о чем они рассуждают: о театре или о ядерной физике.
На всякий случай она не спускала глаз с Прейна. Керла тоже следила за ним, но играть Джульетту с таким Ромео, как Прейн, — значит перегружать свои контуры, а это искажает... — Хельва резко одернула себя. Нет, чем скорее они уберутся отсюда, тем лучше.
Она проследила, чтобы Керла вовремя дала Ансре снотворное. Актриса пребывала в забытьи уже сорок часов. Ничего, еще пять ей не повредят. Зато обстановка на корабле заметно разрядилась.
Хельва предупредила Керлу, что скоро спустится, и начала проверять всю бортовую аппаратуру. Как только корвики снимут блоки, можно будет трогаться в путь, и она не хотела, чтобы в последнюю минуту возникли какие-нибудь заминки.
Когда Хельва оказалась внизу, Прейн занимался со своим дублером. Едва она успела отыскать своего, как репетиция началась, и они погрузились в события второй сцены четвертого акта.
На этот раз корвикам становилось все труднее сдерживать выход энергии. Хельва подумала, что Даво зря волновался по поводу недостатка драматического накала. Уберите учителей с их хрупкими, уязвимыми душами, и корвики мигом достигнут уровня возбуждения, указанного в формуле.
Хельва чувствовала, что ей самой тоже приходится прилагать усилия, чтобы сдерживать возбуждение. То же она заметила и у Прейна: пока он вместе с дублером и двумя Бальтазарами дожидался своего выхода, чтобы исполнить финальную сцену смерти Ромео, он, казалось, истекал энергией.
