* * *
Ах, добрые господа кавалеры, мне тоже горек миг расставаний. Это последняя ночь, которую я с вами провела без сна. Я не услышу больше ни радостного смеха, ни веселых песен. Пришло время расставаться мне с вами и со всеми веселыми обитателями берегов Лёвена.
Дорогие мои старые друзья! В давние дни вы одарили меня богатыми дарами. Вы поведали мне, живущей в глубоком уединении, о полноте и богатстве изменчивой жизни. На берегах озера моих детских мечтаний вы сражались, подобно героям Рагнарёка.[54] Но что я сумела дать вам?
Быть может, вас порадует то, что ваши имена вновь зазвучат рядом с названиями дорогих вам усадеб? Пусть блеск и великолепие вашей жизни вновь засияет над этим краем! Еще стоит Борг, еще стоит Бьёрне, стоит и Экебю на берегу Лёвена, окруженное водопадами и озерами, парками и улыбающимися лесными полянками. Стоит выйти на широкий балкон, как старые предания начинают роиться в воздухе, как пчелы в летнюю пору.
Да, кстати о пчелах, позвольте мне рассказать вам еще одну старую историю! Коротышка Рустер, тот самый, что шел с барабаном впереди шведской армии, когда она в 1813 году вступила в Германию,[55] позднее не уставая рассказывал истории об удивительных странах. Люди, по его словам, там ростом с колокольню, ласточки не меньше орла, а пчелы величиной с гуся.
— Ну а какие же там тогда ульи?
— Обыкновенные, такие же, как у нас.
— А как же туда залетают пчелы?
— Это уж их забота, — отвечал коротышка Рустер.
* * *
Дорогой читатель, не должна ли я сказать тебе то же самое? Ведь гигантские пчелы фантазии целый год летали над нами, но как им попасть в улей действительности, это уж, верно, их забота.
