Сага о шпионской любви - страница 21

— Олег Юрьевич, достаточно того, что я знаю, как выглядит влюбившаяся в меня женщина… Поведение Ширин у меня сомнений не вызывает — влюблена! Знаете, умные люди говорят, что любовь — сродни беременности. Трудно утаить. Еще труднее симулировать…

— Аристотель Константинович, а ты не допускаешь мысли, что она такая же актриса по жизни, как и ты? Психологи, к примеру, утверждают, что мы всегда должны иметь в виду возможность быть обманутыми. Логика проста: если ты пытался кого-то обмануть и твой обман удавался, то теоретически, ты не должен исключать того, что и с тобой могут проделать то же самое, то есть провести, переиграть, обмануть. Как считаешь?

— Но она же билась в конвульсиях не теоретического, а физиологического оргазма… Ладно бы только это, но ведь есть еще и глаза, там же море любви. Нет-нет, меня в этих случаях не проведешь!

— Имея такой богатый эротический опыт, актриса, вроде нашей «ШЕХЕРЕЗАДЫ», может с успехом изобразить не только наступление оргазма, но и любовь во взгляде…

В голосе Казаченко агенту послышались нравоучительные нотки. Он медленно забросил ногу на ногу, раскурил сигарету и отрешенно смотрел на носок лакированного башмака, на котором играл солнечный зайчик, невесть как пробившийся сквозь наглухо задернутые шторы.

«Тебе ли меня учить, генерал, где разыгранный по сценарию пароксизм страсти, а где настоящие чувства? Знаешь ли ты вообще, какая разница между забойным сексом и настоящей любовью? Вот уж действительно: всегда найдутся эскимосы, которые разработают для жителей Африки инструкцию, как вести себя в условиях жары. Впрочем, невозможно объяснить аромат шашлыка человеку, который годами жевал шнурки от собственных башмаков… Не учи орла летать и не занимайся соплежуйством, генерал, послушай лучше, что тебе говорит мастак по части любви и секса, и хорошенько усвой сегодняшний мастер-класс!» — закончил свой внутренний монолог «КОНСТАНТИНОВ».

Уняв волну внутреннего протеста, агент заставил себя улыбнуться и, чеканя каждое слово, произнес:

— Олег Юрьевич, разыграть ту бурю страстей и то наслаждение, в которых я едва не захлебнулся, невозможно, как невозможно хмелеть по памяти… Стонами и подвыванием во время совокупления еще можно ввести партнера в заблуждение, но как можно волевым усилием заставить работать на полную мощность железы внутренней секреции? Это под силу только йогам, однако о том, что турчанка занималась йогой и поэтому владеет механизмом эмоциональной и физиологической саморегуляции, вы мне, Олег Юрьевич, ничего не говорили…

Казаченко с улыбкой выслушал доводы агента, упивающегося своим превосходством в вопросах практического секса, и примирительно произнес:

— Будем считать, что психологическую разминку мы провели, пора переходить к делу. Когда следующее свидание?

— Ближайшее будет через два дня, во время приема в посольстве, затем она позвонит сама…

— Не подведет, как думаешь? Вдруг да передумает? — автоматически спросил Казаченко, про себя же подумал:

«Сумку турчанка должна отдать Селлерсу на освидетельствование, затем получить от него инструкции. Поэтому она и взяла инициативу в свои руки — позвонит сама».

— Не передумает! — коротко ответил «КОНСТАНТИНОВ» и с нескрываемым сожалением посмотрел на своего наставника. — Мне показалось, что она готова встретиться со мной хоть завтра, но что-то ей мешает. Я настаивать не стал. Если уж быть откровенным до конца, Олег Юрьевич, то я абсолютно уверен, что она позвонит и примчится, куда и когда я скажу! Может быть, вам трудно в это поверить, но в ее глазах я видел искреннюю любовь.

Согласен, у нее было много любовников, но то была проплаченная любовь. Она в них видела не мужчин — самцов, упакованных деньгами. А тут вдруг на́ тебе — снопы роз, побег из Москвы, шашлыки, шампанское. Да и морской офицер, что оказался рядом, кстати, не последний урод. Целое романтическое приключение! Ей еще и тридцати нет, Олег Юрьевич! Что она видела последнее время? Клиентов, покупающих ее тело, да мужа-импотента? Вы знаете, когда она смотрела на снопы белых роз, у нее слезы стояли в глазах…