И голос, и вой сделались еще тоньше, к ним добавилось какое-тожужжание:
- О нет! Мы умерли со стыда, проклятые духом винных гроздьев за то,что не смогли перепить гнома холмов!
Борода Флинта затряслась от ярости. Танис, сгибавшийся пополам отсмеха, был вынужден схватить друга за плечо - не то разгневанный гном,пожалуй, ринулся бы в кусты, размахивая секирой.
- Ох уж мне это зрение эльфов! - обладатель загробного голоса тожеразвеселился. - А также бороды гномов.
- Чтоб ты пропал! - простонал Флинт. - Тассельхоф Непоседа!
Кусты тихонько зашелестели. Невысокая фигурка выступила на тропу. Этобыл кендер - представитель народа, который многие жители Кринна почитаютБожьим наказанием хуже Комаров. Кендеры редко бывают более четырех футовростом. Тот, что стоял на тропе, был примерно с Флинта, но гораздо тоньшев кости и оттого выглядел меньше. К тому же физиономия у него быласовершенно ребяческая - как у всех кендеров, независимо от возраста. Нанем были ярко-голубые штаны, плохо вязавшиеся с мохнатой безрукавкой ипростой домотканой рубашкой. Карие глаза горели озорством и весельем,широкая улыбка, казалось, простиралась до кончиков заостренных ушей. Онотвесил друзьям шутовской поклон, согнувшись так, что густой длинный хвосткаштановых волос, завязанных на макушке - краса и гордость кендера (чьеимя в переводе на Общий язык, собственно, и означало Хохолок-на-макушке),- упал ему на лицо. Смеясь, кендер выпрямился, и Танис понял, откудапроисходил замеченный им металлический блеск, - это сияла пряжка одной измногочисленных сумочек, подвешенных к поясу или через плечо.
Тассельхоф - Тас - с улыбкой смотрел на них снизу вверх, опираясь насвой посох-хупак. Вот что, стало быть, так жутко завывало в кустах!Следовало бы Танису сразу узнать этот звук и вспомнить, как кендер,бывало, отпугивал нападающих, вертя в воздухе посох. Хупак был давнимизобретением кендеров; его нижний конец, окованный медью, острооттачивали, верхний заканчивался рогаткой. Делались такие посохи изупругих и крепких ивовых веток. Другие народы Кринна могли презиратьхупаки сколько угодно - кендерам они служили верой и правдой, являясь нетолько оружием и полезным инструментом в пути, но и настоящим символомрасы. "Новая дорога хупаком красна", - гласила кендерская мудрость. Другаяже мудрость добавляла: "А старых дорог не бывает..."
Тассельхоф сорвался с места и кинулся к друзьям, раскрывая объятия.
- Флинт!.. - Он сграбастал гнома и стиснул что было мочи. Тот ответилему без особого энтузиазма и быстренько отступил прочь. Тассельхофулыбнулся ему, потом поднял глаза на полуэльфа: - А это кто тут у нас? - Иахнул: - Танис! Ишь зарос, не узнать! - И протянул к нему руки, но тотпокачал головой и весело погрозил пальцем:
- Уволь, уволь? Мой кошелек мне пока еще не надоел.
Флинт встревоженно засунул руку под куртку и с яростным воплем: "Ахты, негодяй!" - ринулся на кендера. Тот хохотал, держась за живот, и несмог вовремя ретироваться. Оба рухнули наземь, подняв облако пыли.
Танис, посмеиваясь, нагнулся было спасать кендера от разъяренногоФлинта... и тут что-то заставило его обернуться. Увы, слишком позднорасслышал он позвякивание сбруи и негромкое ржание лошади. Полуэльфпотянулся к мечу, понимая, что утрата бдительности лишила его возможногопреимущества в схватке. Теперь ему оставалось только ругаться про себя,приглядываясь к появившимся из-за деревьев.
Маленький мохноногий пони шел, опустив голову, ни дать ни взятьстыдясь седока. У того была грязно-серая пятнистая кожа, висевшая посторонам лица противными складками. Из-под боевого шлема смотрелипоросячьи красные глазки. Рыхлое, жирное тело так и выпирало междупластинами начищенных лат, свидетельствовавших о немалых претензияхвладельца.
Донесшийся запах заставил Таниса сморщиться. Хобгоблин! Он слегкавыдвинул меч из ножен и ткнул ногой Флинта, но как раз в это время гномоглушительно чихнул и уселся на кендера верхом.
