- Пойдем на север, - сказал он наконец. - Проводим этих двоих доближайшего перепутья, там и решим, как быть дальше. Если захотят, пускайотправляются на юго-восток, в Гавань. Что до меня, я хотел бы побывать насевере и самолично проверить все эти слухи об армиях, которые тамсобираются.
- И, быть может, нечаянным образом встретиться с Китиарой... -шепотом поддразнил его Рейстлин.
Танис почувствовал, что краснеет.
- Нет ли у кого возражений? - спросил он, обводя взглядом лицадрузей.
- Ты среди нас не самый старший, но в мудрости тебе не откажешь, -проговорил Стурм. - Мы пойдем за тобой - как всегда!
Карамон кивнул. Рейстлин уже двигался к двери. Флинт, бурча себе поднос, взвалил винный мех на плечо.
- Спасибо вам, - медленно произнесла Золотая Луна. Казалось, она непривыкла благодарить. - Вы рискуете жизнью ради нас, чужаков.
Танис улыбнулся и сжал ее руку.
- Я - Танис, - сказал он. - Близнецов зовут Карамон и Рейстлин.Рыцарь - Стурм Светлый Меч. Флинт Огненный Горн несет бурдюк, а ТассельхофНепоседа - наш специалист по замкам. Ты, как я понял, - Золотая Луна, а он- Речной Ветер... Вот мы больше друг другу и не чужаки.
Устало улыбнувшись. Золотая Луна ласково погладила его по плечу ипошла к двери, опираясь на посох. Священный жезл вновь казался совершеннообычным и притом деревянным. Танис проводил ее глазами, потом встретилсявзглядом с Речным Ветром. Темное лицо варвара было замкнутой непроницаемо,как маска. "Что ж, - мысленно поправился Танис, - некоторые из нас большене чужаки".
Вскоре комната опустела, лишь Танис чуть-чуть задержался, оглядываяразгромленную гостиную и трупы гоблинов. Вот вам и возвращение к мирномуочагу после нескольких лет нелегких и одиноких дорог. Танис вспомнил свойсобственный уютный маленький домик и подумал о том, сколько всего онсобирался предпринять... предпринять вдвоем с Китиарой. Долгие зимниевечера, рассказы и разговоры у огня в "Последнем Приюте"... а потом онишли бы домой, забирались под меховое одеяло и, беспечно смеясь, любилидруг друга, а наутро не спешили вставать, только смотрели, как за окномпадает снег...
Танис наподдал ногой еще тлевшие головешки. Китиара не явилась навстречу. Его тихий маленький город заполонили гоблины. А сам он удирал вночную тьму, спасаясь от оравы религиозных фанатиков... и было куда какпохоже, что возвращаться ему навряд ли придется.
Эльфы не замечают, как течет время. Их жизнь измеряется сотнями лет.Смена времен года для них - что ведро или дождь. Но Танис был наполовинучеловеком. И он чувствовал: грядет какая-то перемена. Им владело неясноебеспокойство, словно перед грозой.
Глубоко вздохнув, он встряхнулся и вышел за порог, оставив разбитуюдверь болтаться на уцелевшей петле.
5. ПРОЩАЙ, УТЕХА! ЛЕТЯТ СТРЕЛЫ. ЗВЕЗДЫ ПОДАЮТ ЗНАК
Перемахнув через перила, Танис быстро спустился наземь по древеснымветвям Остальные ждали его, прячась в темноте, подальше от света уличныхфонарей, покачивавшихся на валлиновых сучьях высоко над головами.Поднимался ветер - холодный, пронизывающий северный ветер. Оглянувшись,Танис увидел движущиеся огоньки. Он натянул на голову капюшон и поспешнозашагал вперед.
- Ветер переменился, - сказал он. - Как бы дождь к утру не пошел.
Фонари беспорядочно раскачивались и плясали, бросая на маленькийотряд странные и жутковатые отсветы. Усталость наложила печать на лицоЗолотой Луны. Речной Ветер держался стоически, но и его плечи поникли.Рейстлин прижимался к стволу, дрожа всем телом и трудно, хрипло дыша.
Танис нахохлился на холодном ветру.
- Надо найти укрытие, - сказал он. - Надо передохнуть.
- Танис, - Тас потянул его за плащ. - Озеро Кристалмир совсем рядом.Можно отыскать лодку и переправиться. На том берегу есть пещеры, да иназавтра придется меньше идти.
- Отличная мысль, Тас, но где мы раздобудем лодку?
- Не вижу никакой трудности, - ухмыльнулся кендер. Мальчишескаярожица и заостренные ушки придавали ему в мечущемся свете фонарей особеннопроказливый вид, и только тут до Таниса дошло, что Тас безмернонаслаждался всем происходящим. Ему захотелось взять кендера за шиворот,хорошенько встряхнуть его и втолковать, в какое отчаянное положение ониугодили. Но полуэльф знал, что это совершенно бесполезно. Чувство страхакендерам было абсолютно неведомо.
