В прошлой жизни, которая закончилась встречей с даровавшим ей темную жизнь существом, Морана была дочерью крестьянина, младшей из семерых детей и самой любимой. Отец отдавал ей лучший кусок мяса, она не донашивала платья старших сестер – всегда получала новые. Братья заботились о ней и делали все ради того, чтобы маленькая Хельга (так звучало ее человеческое имя) ни в чем не нуждалась. Они сидели у ее кровати всю ночь, охраняя ее от чудовищ, прятавшихся в углах комнаты… но от самого главного чудовища не уберегли.
Если бы роковая встреча состоялась на пару месяцев позже, то Моране исполнилось бы шестнадцать лет. Знавшая лес как свои пять пальцев, девочка забрела в чащу дальше обычного и, заигравшись, не обратила внимания на солнце, клонившееся к горизонту. Когда она подняла голову, уже стемнело. Морана заволновалась: она плохо видела в сумерках и ни за что не выбралась бы из леса. Незнакомца, показавшегося откуда-то из кустов, она сначала приняла охотника или собирателя трав и обратилась к нему с просьбой показать ей дорогу домой. Но незнакомец не ответил.
Она не помнила ни боли, ни вкуса крови вампира. Зато очень хорошо помнила страх, который охватил ее сразу после пробуждения. Она понимала, что больше не человек, но даже не догадывалась, что произошло. Морана искала лицо существа, которое должно было утешить ее, ответить на все вопросы – лицо своего создателя. Но проснувшееся в ней чувство – уже не человеческое – подсказывало: не найдет . Морана не могла даже плакать: глаза оставались сухими, как бы ей ни хотелось разрыдаться. На горизонте зарождалась заря: опасный свет, говорило то же чувство, нужно спрятаться. Но Морана не двигалась. Ей было больно, страшно, одиноко, но одно чувство преобладало над остальными: голод . Голод, который пробуждал в ней не страх, а первобытный ужас. А вместе с ним и доселе незнакомые девочке чувства: ненависть, ярость… и желание выжить. В тот момент ее душа будто вывернулась наизнанку. Она будет жить! Назло солнцу и голоду!Всем назло. И выживет, чего бы ей это ни стоило.
Морана убила нескольких смертных, прежде чем научилась слушать свое тело, чувствовать аппетит и ограничивать «трапезу» до нескольких глотков крови. Выбиралась на солнце, однажды серьезно обгорела, чуть не умерла, но это только сильнее разозлило ее. Когда она встретила первого Незнакомца, то уже разгуливала днем и сменила человеческую кровь на эмоции, более сытную пищу. С момента обращения Моране редко приходилось с кем-то заговаривать, и она еще ни разу не представлялась. А теперь подумала о том, что ей не пристало называть себя человеческим именем, и в ответ на вопрос «как тебя зовут» пожала плечами. Он-то и нарек ее Мораной – в честь ассирийской богини войны.
Тот самый Незнакомец, который подарил ей кинжал из храмового серебра… и исчез из ее жизни. Он был первым похожим на нее существом, к которому она испытала подобие теплых чувств, и мысль о том, чтобы провести рядом с ним несколько лет, нравилась ей. Но по прошествии времени Морана стала мудрее и поняла: если что-то и делает Незнакомца слабее, так этопривязанность . Выживать лучше поодиночке. Что до привязанности… однажды она пошла наперекор принципам. И получила за это такую пощечину, что только Великая Тьма знает, как не вспомнила в тот момент имя своего создателя.
Морана сидела на крыльце и ветрела в пальцах серебряную ложку. Время от времени она сжимала ее в кулаке, а потом раскрывала ладонь и смотрела на то, как заживают розовые ожоги. Обычное серебро не причиняло ей вреда, и боли она не чувствовала – с таким же успехом кто-нибудь мог ее пощекотать. Но сейчас Моране больше всего на свете хотелось сделать себе больно. Так больно, чтобы ощущения отвлекли от главного – от голода. О таком голоде она даже не думала в ту ночь, когда умерла и родилась заново. В то время она была просто неспособна ощущать такой голод, потому что и понятия не имела о том, как хорошо насыщают человеческие эмоции – и как тяжело приходится Незнакомцу, которого их лишают.
Конечно, Морана могла «воспользоваться» Дамианом, но решила, что это не вариант. Она сама пришла к нему домой и покровительствует ему. Он – не пища, а достойное уважения существо, которому требуется защита. Когда-нибудь она почувствует, что он готов – и тогда обратит его.
