– Ведь я люблю тебя , Изабель! – Себастьян взял ее за руки и прижал их к своей груди. – Чем я хуже него?! Да, я не князь, и пусть я наполовину смертный, но я – сын королевы эльфов! И я приму тебя такой, какая ты есть, и буду любить тебя такой – я не отберу у тебя солнце и твою истинную сущность! Да, я молод, но разве это повод мне отказывать?! Отказывать ради… во имя всех темных богов, Изабель! Одумайся! Ты человек! Человек ! Ты должна оставаться человеком! Мы думаем, что культ Равновесия – это просто выдумка, но это не так! Равновесие существует, и когда мы нарушаем его, то это очень, очень плохо заканчивается! Мы не должны смешивать наши миры! Мы существуем по отдельности, так решила Великая Тьма, и так решил ваш светлый бог – и это природный ход вещей!
Недоверие в глазах Изабель сменилось недоумением, и Себастьян, вздохнув, отпустил ее руки. Она не понимает… Она никогда не поймет! Он был готов упасть перед ней на колени и расплакаться от осознания собственного бессилия, но и это бы не тронуло ее сердца. Сейчас он убил бы не только Гривальда, но и всех остальных вампиров, которых встретил бы в округе. Еще никогда он не испытывал такой страшной ненависти к этим существам.
– Ян. – Изабель улыбнулась и погладила его по щеке. Что на него нашло? Бедный мальчик сошел с ума. – Я люблю тебя как брата, мы успели подружиться, но та любовь, о которой ты говоришь?..
– Та любовь, о которой я говорю – это совсем не та любовь, о которой говоришь ты ! Потому что твои чувства к нему – это не любовь ! Великая Тьма видит, Изабель – ты пожалеешь о своем решении. Горько пожалеешь ! Но будет уже поздно. Стоит тебе шагнуть за черту – и человек в тебе умрет навсегда. А он любит в тебе – любит , Великая Тьма меня разбери, они не способны любить никого, кромесебя ! – именно человека! Для него такие, как ты – еда! Понимаешь ты это? Еда!
– Я думаю, тебе лучше уйти, Ян.
Себастьян отпустил голову, и светлые кудри, не убранные под тонкий тканевый обруч, упали ему на лицо. Он может умолять или проклинать ее хоть целую вечность, но она не услышит ни слова. Жалкий трус ! Почему он не убил Гривальда тогда, когда у него была такая возможность?! Испугался наказания?! Вот чего на деле стоит его любовь! Какое право он имеет говорить ей все это?! Чего стоит миллион слов по сравнению с одним поступком?
– Ты прогоняешь меня?
– Я прошу тебя уйти. Я не могу дать тебе того, чего ты хочешь. И не хочу, чтобы ты страдал.
– Я уже страдаю! И буду страдать еще сильнее, думая о том, что ты отдала сердце этому существу! Если ты не можешь быть со мной, то сделай выбор в пользу того, кто будет любить тебя за то, кто ты есть !
– Пожалуйста, Ян. Уходи.
Сказав это, Изабель снова сосредоточилась на своем отражении. О, вот бы ее светлый бог даровал ей хотя бы немного разума! Как это исчадие Ада умудрилось очаровать ее за считаные дни?!
– Клянусь именем своего отца – я не спущу ему это с рук.
Когда Себастьян скрылся за дверью, Изабель уже в который раз оглядела платье с разных сторон. Несчастный, несчастный мальчик. Она жалела его. Хочется верить, что он найдет свое счастье и полюбит кого-нибудь так же пылко, и то будет достойная девушка.
Платье морщит на талии. Но до вечера достаточно времени – она успеет привести все в порядок.
Дверь лавки трав и пряностей чуть слышно заскрипела, и Себастьян, в последний раз спросив у себя, так ли ему все это надо, вошел. В помещении было сумрачно, но глаза быстро привыкли к темноте. Хозяйку он увидел не за прилавком – Лора сидела на подоконнике, расчесывала волосы и смотрела вдаль. Порыв ветра, «заглянувший» из открытой двери, поднял легкую ткань ее платья, обнажив бедро. Себастьян замер, судорожно сглотнул – невидимая рука сжала горло изнутри – и помотал головой так, будто ему хотелось отогнать морок.
Вакханка повернулась к нему и несколько секунд спокойно изучала, а он, в свою очередь, смотрел в пол. Точнее, на плетеную сандалию Лоры и на ее щиколотку, которую украшал витой бронзовый браслет. Великая Тьма знает, как он мучился каждый раз, когда черт приносил его в это место. Он знал, что вакханки не умеют читать мысли… но
