– Что? Какой вопрос? – очнулась я. – Прости, что опоздала. Но ты же знаешь, как мне тяжело просыпаться после бессонных ночей. Уже пора либо привыкнуть к этому, либо не таскать меня по клубам за день до работы.
Вадим разозлился, опустил голову и уперся руками в стол. Сейчас он напомнил мне быка перед прыжком в сторону тореадора. Я инстинктивно отодвинулась подальше от него.
– Повторяю еще раз свой вопрос, – тихо и медленно сказал он. – С кем ты приехала?! Кто этот человек?
– Алексей? – глупо спросила я и, увидев, как краснеет лицо моего начальника, тут же осознала свою ошибку и заторопилась с ответом. – Он никто. То есть для меня никто. Он просто попал в аварию на мотоцикле, как раз на моей дороге, и я согласилась подбросить его. Нам было по пути.
– И как же так выходит, что твоими случайными попутчиками вечно оказываются молодые парни?
– Дедушки на байках не ездят, – пришлось огрызнуться. – Да и вообще, ты так говоришь, будто я постоянно езжу с какими-то молодчиками. Мне казалось, я никогда не давала тебе повода для лишней ревности. Перестань уже меня мучить этим.
В кабинете зазвонил телефон. Вадим снял трубку, и на том конце провода услышали его грозное: "Да!"
– О, Вадь, да ты не в духе? – голос нашего менеджера по работе с персоналом звучал громко и звонко.
– Доброе утро, Екатерина Васильевна, – ответил Вадим, сбавляя тон.
– Григорьич, тут к тебе человек подъехал. Помнишь, я тебе про него говорила? Он фотограф от Бога! Ты просто обязан с ним поговорить!
– Давай его сюда, – произнес шеф и положил трубку. – Что же, тебе повезло, – сказал он, успокаиваясь, – но это не значит, что мы не продолжим этот разговор.
– Боже, Вадим! Ну чего ты завелся? Я всего лишь помогла человеку. И все. Весь разговор. Посмотри на себя! Ты красивый, интересный мужчина! Директор собственного журнала! Подумай, разве могу я смотреть на кого-то, кроме тебя?
После моих слов Вадим даже в плечах сделался шире. Как мало надо мужчине, чтобы он снова поверил в себя! Всего пара ласковых слов, полных грубой неприкрытой лести. А еще говорят, женщины любят ушами.
– Прости, дорогая, – попросил, наконец, Вадим. – Настроение сегодня ни к черту. Да и не могу я спокойно смотреть на то, как вокруг тебя отираются другие мужики. Прости.
Пока мы с Вадимом примирялись, осыпая друг друга поцелуями, в кабинет без стука ворвался ураган по имени Катрина. Название этой стихии было как раз под стать характеру нашего менеджера по персоналу. Она была такой бойкой, жизнерадостной и активной, что однажды я не удержалась и назвала ее так в большой компании сотрудников. Имя всем так понравилось, что спустя несколько дней оно разошлось по отделам и так и обосновалось среди моих коллег. С тех пор Екатерина Васильевна Поливаева стала для всех просто Катриной. К слову сказать, она нисколько не возражала, а где-то даже и рада была своему слегка видоизмененному имени.
– О, прошу прощенья, – воскликнула она, влетев в кабинет. Уж кто-кто, а я прекрасно знала, что ей ни капельки не стыдно. Катрина стала моей подругой сразу после моего устройства на эту работу. Именно она приняла меня в издательство и поддерживала, пока я не освоилась в новой для себя профессии. Она была оптимисткой по жизни, нередко поднимала мне настроение и помогала добрым советом. Тем не менее, я частенько замечала за ней привычки типичной московской барышни, привыкшей жить в достатке и удовольствии. Она любила себя, и в свои двадцать семь лет до сих пор ни с кем официально не встречалась, предпочитая разгульное одиночество. Хотя в глубине души, мне кажется, она искала своего единственного и неповторимого принца, высматривая его преимущественно в умных, богатых и перспективных молодых людях.
– Вадим Григорьевич, он уже здесь, – сказала она шепотом, намекая взглядом, чтобы я удалилась.
– Не выкатывайте глаза, Екатерина Васильевна, уже ухожу, – я показала девушке язык и демонстративно чмокнула Вадима в щеку. На выходе увидела своего нового знакомца. Он улыбнулся мне, кивнул, а я мысленно пожелала ему удачи.
Катрина молча, но экспрессивно теснила меня к двери, а я следила за тем, как он подходил к Вадиму и пожимал ему руку. Тот узнал в Алексее человека, приехавшего со мной, и напрягся. Мне не хотелось, чтобы он принимал решение, руководствуясь отрицательными эмоциями. Поэтому я вернулась в свой кабинет и на скорую руку набросала записку: "Вадим! Прошу тебя, будь благоразумен! Не теряй ценные кадры из-за своей ревности! Я тебя люблю!"
