— Откуда ты все знаешь? — спросил Марат.
— Работала я тут, — ответила девушка. — Нулевой уровень. Потом белье возила. Вот, постепенно поднялась до гида. Не думала, что снова сюда опущусь.
— Давайте выбьем дверь, — предложил Василь. — Втроем навалимся, и…
— И что? Дверь-то внутрь открывается, — Гранцов почесал затылок.
— Обратного хода нет, — Марат оглянулся. — А если вниз, в люк?
— Там нет выхода. Там дробилка и пресс, — сказал Гранцов. — Ничего, сейчас замок вынем. Не проблема. Сейчас… Тихо!
За дверью послышались торопливые шаги и голоса. Кто-то дернул дверь. Зазвенели ключи.
Гранцов, оставив ключ в замке, бесшумно отшатнулся от двери. Он обхватил Марата и Оксану за плечи и подтолкнул их к мешкам. «Я их встречу, сидите тихо-тихо», шептал он, раздвигая мусор. Оксана забилась в угол, и ее завалили легкими мешками с тряпьем.
— Давай под коробку! — приказал Гранцов Василю. — Сержант, коридор мой, а здесь ты стой. Кто прорвется, вырубай. Нож возьми! Или мы, или они, понял?
Марат перехватил рукоять ножа поудобнее и застыл у двери.
В дверь начали ломиться. Свет в коридорчике вдруг погас. Что-то с плеском и чавканьем выливалось на пол.
С треском и грохотом дверь распахнулась, и дворницкая наполнилась криками и шумом. Кирсанов изготовился, отведя руку для удара.
Теперь все было ясно.
Его не учили прятаться под мусором. Его учили драться в тесноте.
Судя по крикам, в коридор ворвались двое. Что-то случилось, и они попадали на пол. Сейчас они встанут. Сейчас набегут и другие.
Сколько бы их ни было, он уложит всех.
Он шагнул в коридор, чтобы помочь Гранцову.
Но опоздал, и его помощь не понадобилась.
Гранцов, прижимаясь спиной к стене, орудовал шваброй, а на блестящем полу перед ним бился в судороге кто-то, покрытый пеной, и швабра подталкивала его к мусорному люку, откуда доносились яростные вопли, еще один толчок — и Федор Ильич Ксенофонтов, собственной персоной, соскользнул в проем.
— Закрывай скорее, — приказал Гранцов. — Ну и вонища… Эй, осторожней!
Он опоздал с предупреждением. Стоило Кирсанову потянуться к крышке люка и сделать шаг, как ноги его разъехались в разные стороны. Он грохнулся на мокрый пол, едва не свалившись в мусороприемник. Гранцов успел протянуть ему швабру и вытянуть на безопасное место, а потом той же шваброй ткнуть куда-то, отчего люк с грохотом опустился. И вовремя. Словно железные палки начали стучать по нему изнутри, и Кирсанов понял, что дядя Федя и его спутник были вооружены. Чем-то бесшумным и мелкокалиберным. Как раз для работы в помещении.
— А дисциплина-то у тебя хромает, сержант, — сказал Гранцов, пробираясь на цыпочках вдоль стенки на сухой участок пола. — Приказано же было стоять и не вмешиваться.
— Что за дрянь? — спросил Марат, обтирая рукав тряпьем.
— Мыло. Жидкое мыло. Все, уходим, пока этих придурков искать не кинулись.
— А нельзя их там запрессовать, этих козлов? — поинтересовался Кирсанов. — Оксана, как пресс врубается, знаешь?
Не отвечая, Оксана протиснулась к выходу вслед за Гранцовым. Марат принял от Василя сумки и осторожно прошлепал по луже.
— Шире шаг, — поторопил их Гранцов. — Василь, показывай, как быстрее попасть в гараж.
— А где мы сейчас? Так, понятно… Бежим налево!
— Никаких бежим! — одернул его Гранцов. — Мы нормальные туристы, спокойно эвакуируемся.
Он уверенно шагал по тускло освещенным коридорам. Марат схватил Оксану за руку и вел за собой, словно боялся, что она отстанет и потеряется. Скоро они оказались в подземном гараже.
— Сховайтесь тут, — сказал Василь, остановившись за пожарным щитом. — Я свистну, тогда выходите.
Он ушел, и его шляпа долго мелькала над сверкающими крышами машин.
— А старик-то как расшифровался, Вадим Андреевич, — не удержался Марат. — Такой был добренький старикашка!
— Одно слово, власовец недобитый.
— Он из Парагвая, — сказала Оксана. — Его отец служил в парагвайской армии. И сам он тоже двадцать лет служил. Он полковник. Его у нас все боятся. Это очень плохо, если он меня с вами увидел.
— Не увидел, — сказал Марат и, обхватив ее талию, притянул девушку к себе. — Не бойтесь, леди, вы в надежных руках.
