Порыв ветра принес запах гниющих водорослей, и Гранцов с Маратом одновременно повернулись в сторону моря. Густо-лиловая полоса влажно поблескивала между сахарными башнями отеля.
— Сколько у нас до обеда? — Марат посмотрел на часы. — Пойдем, что ли, искупаемся в океане?
— А не сгорим?
— Да мы недолго.
На пляже белокожие Гранцов и Кирсанов долго не могли устроиться. Они бродили вдоль прибоя, краем глаза высматривая местечко подальше от загорелого местного народа. Когда же наконец обнаружился свободный лежак под зонтиком, и Кирсанов бросил на него свою сумку, то не прошло и пяти минут, как вокруг них уже возились в песке розовые дети, бубнили толстые немки и дымил сигарой долговязый альбинос.
Гранцов быстро сбросил шорты и майку и побежал к воде, чтобы поскорее спрятаться в волнах. Он всегда чувствовал себя неуютно, если чем-то выделялся на общем фоне. А сейчас они с Маратом были воистину белыми воронами рядом с прочими отдыхающими.
И только возвращаясь из воды и оглядывая берег, Вадим понял, что им все равно не удалось бы уединиться. Свободных лежаков на пляже было много. Но все они виднелись на нейтральных полосах между группами белых, черных и желтых тел. Как только белый (уж куда белее) Кирсанов занял свободное место, к нему тут же потянулись белые, бродившие, как и он до сих пор, вдоль прибоя.
Чернокожая компания состояла, как на подбор, из статных парней и длинноногих девчонок. Парни оглянулись на Кирсанова, когда он лениво брел мимо. У них тоже были золотые цепочки, но его цепь была толще. Негры перебрасывались волейбольным мячом, и Марату явно хотелось к ним присоединиться.
Гранцов подтолкнул его локтем:
— Покажи им настоящую подачу.
— Не поймут. Их лучше не дразнить.
— Как это?
— Ну, представьте, что вы на пляже у Петропавловки загораете с дамой. И вдруг к вам подсаживается негр, да еще весь в желтом металле…
Вадим усмехнулся:
— Я-то к неграм спокойно отношусь. Но ты прав.
Азия была представлена парой индийских семей. А может, семей было не две, а восемь. Или одна, но очень большая? Женщины в белых платьях стояли по колено в воде, оживленно беседуя и отворачиваясь от волн, а мужчины играли в нарды.
Никто не купался, хотя вода была достаточно теплой, а волны не такими и большими. Однако, отплыв подальше, Вадим почувствовал, что какая-то мягкая, но властная сила уводит его от берега. Он нырнул и в прозрачной воде не увидел дна под собой, только сгустившуюся зеленую темноту. Слышался тонкий звенящий звук, словно где-то неподалеку проходила моторка. «Это просто океан так давит на уши», подумал Вадим и заторопился наверх, к солнечным пляшущим бликам в бутылочной толще над головой.
Гранцов вернулся под свой зонтик и намазался кремом, который дала ему Регина.
— Не хватало еще сгореть, — пояснил он, отвечая на насмешливый взгляд Марата, и протянул ему тюбик. — Намажь плечи хотя бы.
— У меня кожа дубленая, — отказался Кирсанов, но набросил на плечи полотенце.
Гранцов повалился на горячий песок и уткнулся лицом в скрещенные руки, пахнущие морем. «Эх, сюда бы сейчас Регину, погреть ее на этом песочке, да окунуть пару раз в соленые волны…» Его снова обжигали порывы стыда. Ничего себе особо важное задание — валяться на пляже да убивать время!
Однако угрызения совести мгновенно оборвались через минуту, как только он услышал над собой чей-то голос.
Кто-то спросил по-русски:
— Пивка не желаете?
Не поднимая головы, Вадим скосил глаз. Он увидел, что Кирсанов повернулся на своем лежаке и, приподняв черные очки, разглядывает подошедшего белого мужика в семейных трусах.
— Не узнаешь? — спросил мужик, присаживаясь рядом с Маратом на лежак и счастливо улыбаясь.
— Ни хрена себе. Ромка! — удивился Кирсанов.
— Тише ты. Кому Ромка, а кому Рональд. Ты что, Марат, не рад меня видеть? — счастливую улыбку дополнили удивленно приподнятые брови.
«Рональд Старк, — вспомнил Гранцов. — Он же Роман Старицын. Он же брат Олег. Директор русской дирекции расхаживает по пляжу в одних трусах. И пристает к соотечественникам. Кажется, я знаю, кто устроил Марату Кирсанову бесплатную прогулку».
