— Сможешь спуститься и встать на склоне?
— Совсем с ума сошел, да?
— Не совсем. Спустись задом. Потом на лебедке поднимешься.
— Когда это — потом?
Марат подумал.
— В общем, я скажу, когда. Минут через десять.
— Ты псих, — убежденно сказал Василь. — Зачем я только с тобой связался. Ты псих еще хуже меня.
— Как остановишься, закрепи колеса. А сам бери Оксану и прячьтесь там, среди железок. И пока стрельба не затихнет, не высовывайтесь. Я позову.
— А если не позовешь? — спросила Оксана.
— Тогда сами как-нибудь выбирайтесь, — Марат пожал плечами и пошел к «уазику».
Он слышал, как за спиной заурчал «лендровер», как хлопнули дверцы. Ему очень хотелось еще раз увидеть Оксану или хотя бы услышать ее голос. Но слышно было только знакомое фырканье мощного дизеля, а потом и оно стихло.
Марат отъехал назад и закатил «уазик» в лес, насколько позволили деревья. Потом тщательно замаскировал свой след, втыкая срубленные ветки в землю. Ветки скоро засохнут и потеряют естественный вид, но Марат был уверен, что успеет справиться до этого времени.
Следы «лендровера» на дороге виделись четко — две широкие черные полосы взрыхленных листьев. Преследователи не собьются с пути.
Его беспокоили патроны. Он вытянул один из ленты и придирчиво осмотрел. Гильза была покрыта зеленоватым налетом, и только там, где патрон прижимался к звену, латунь блестела двумя медовыми полосками.
Патронная коробка, из которой тянулась лента, валялась на боковой скамье. Марат установил ее между ножками станка, в штатный паз на ребристом полу и снова обругал духов за такое отношение к оружию.
Послышался рев моторов. Марат развернул пулемет вбок, перевел предохранитель на «огонь», и сел за руль. Он слышал, как мимо него протарахтели одна за другой две тяжело нагруженные машины. Слышал возбужденные крики преследователей. Они-то знали, куда ведет эта дорога…
Он досчитал до двадцати и дал задний ход. Остановился поперек дороги. Кинулся к пулемету. Вжал плечо в приклад и, пока не стреляя, дважды перечеркнул мушкой силуэты, которые вылезали из своих машин и толпились на краю обрыва, с хохотом и свистом размахивая руками. Станок скрипел при повороте, но не заедал. Марат опустил ствол чуть пониже, чтобы ни одна пуля не улетела дальше свалки.
Но пока он не знал, придется ли ему открывать огонь. А вдруг там сам Роман Старицын? Вдруг он приехал на помощь, узнав о стрельбе на лесной дороге?
Марат ждал. И дождался. Преследователи изготовились к стрельбе — некоторые опустились на одно колено, другие остались стоять. Как только ударил первый выстрел, Марат нажал на спуск.
«Три-четыре. Три-четыре. Три-четыре», считал он про себя, короткими очередями укладывая темные силуэты. Возможно, кто-то из них успел понять, что по ним стреляют сзади, и залег за телами соседей. Поэтому Марат продолжал бить по лежащим, а потом обработал пространство между колесами машин. Чтобы дожечь ленту, он выпустил последние патроны по бортам «уазиков», хотя и был уверен, что там никто не успел спрятаться.
В кино обе машины обязательно взорвались бы. А здесь ни одна даже не загорелась.
Истратив ленту, Марат накинул ремень «узи» на шею и выскочил из машины. Пригибаясь и прячась за кустами, он подбежал к обрыву. Впереди раздавались стоны и хрип.
Он прижал складной приклад к плечу и приподнялся над кустом. Враги лежали вповалку друг на друге. Кто-то вздрагивал, кто-то сучил ногами. Дымящаяся кровь яркими кляксами блестела на жухлой листве.
Ребром ладони ударив по затвору, он взвел курок. Дело следовало довести до конца.
Их было семеро. «Странно, — подумал Марат, — издалека казалось, что за нами гонится целая толпа». Выстрелив в висок последнему, он вынул магазин и мизинцем ощупал патронник. Перевесил разряженный «узи» за спину и встал на краю обрыва.
— Эй, пехота! — он помахал руками, скрещивая их над головой. — Отбой!
Пока Василь возился с лебедкой, Марат за ноги оттянул трупы с дороги.
Оксана с ужасом смотрела на него, зажав рот ладонями. Он едва сдерживал неукротимое желание обматерить ее и заставить помогать.
Однако надо все же добраться до города. Он вспомнил, что Старицын здесь царь и бог…
