Какое благородство, подумал я раздраженно. Этот американский режиссер, никогда не пользовавшийся моей симпатией, становился мне все более ненавистен. Пожалуй, мне лучше сразу же признаться: мне не нравятся американцы, особенно те, у которых полно денег и которые наводнили собой Соединенное Королевство с намерением все купить.
— Значит, вы играли в бильярд, — снова заговорил я, внимательно наблюдая за Полом. — А о чем при этом разговаривали?
— Мы не разговаривали.
Я поднял брови.
— Не разговаривали?
Юноша улыбнулся:
— Для Яна игра была настоящим ритуалом. Во время партии ничего не должно было его отвлекать.
— Это занудство, вы не находите?
— Я привык. Кроме того, Ян — единственный, кому здесь нравится играть в бильярд.
— Хасельхофф никогда не рассказывал вам о Джули Бонем?
— Нет, — ответил Пол, помолчав. — Кажется, нет. А кто это?
— Его девушка.
— Не знал, что она у него есть. — Молодой человек был очень удивлен.
— Вы никогда не говорили о женщинах?
На лице Пола появилось странное выражение.
— Ну и?.. — поторопил я.
Он глубоко вздохнул.
— Честно говоря, я всегда считал, что Ян — гей.
Домоправительница явно встревожилась. Они с Полом какое-то время переглядывались. Наверное, она беспокоилась о добром имени дома. Если начнутся сплетни или, хуже того, кто-нибудь из прислуги окажется втянутым в скандал сексуального толка, Торки этого не потерпит и обвинит во всем ее.
— А почему у вас сложилось впечатление, что Ян Хасельхофф — гей?
Теперь Пол казался смущенным.
— Может быть, я ошибся. Никаких доказательств нет. Он никогда не делал и не говорил ничего такого, что могло бы… — Он осекся и посмотрел на носки своих ботинок.
— Но у вас возникло такое впечатление, — настаивал я.
Парень коротко взглянул на меня:
— Видимо, меня сбила с толку его внешность.
Я открыл паспорт и показал ему фотографию Яна Хасельхоффа.
— Вы хотите сказать, в нем есть что-то женственное?
Пол кивнул.
Домоправительница раздраженно поджала губы. Бедняге официанту наверняка предстоит хорошая головомойка, как только уедет полиция.
— А чем занимался Ян в выходные? — спросил я, обращаясь к обоим.
Домоправительница сказала, что не знает, а Пол ответил:
— Мы об этом не говорили, но, полагаю, он ходил в деревню.
— Зачем?
— Понятия не имею, — резко ответил парень, пожав плечами.
Может, он и правда был не в курсе, но звучало все это очень странно. В любом случае пошлю кого-нибудь в деревню с фотографией Яна Хасельхоффа. Если он ходил туда в свободное время, кто-нибудь его наверняка запомнил.
— Хасельхофф — голландец? — продолжал я. — Его семья живет здесь или в Голландии?
— Насколько я знаю, — ответил Пол, — он поддерживал отношения только с братом, который живет в Голландии. Ян часто звонил ему. Ни про каких родственников в Англии он никогда не говорил.
— Мне тоже, — заметила Патрисия Хойл.
— Куда делся мобильник Хасельхоффа?
Среди личных вещей Яна его не оказалось.
Домоправительница вздохнула.
— По условиям контракта на время службы у господина Торки персоналу не положено иметь сотовые телефоны.
Кошмар! Правила, установленные режиссером, смахивали на устав тюрьмы строгого режима.
Чтобы выиграть время, я решил сразу же забрать с собой бумажник и компьютер. Исчезновением Яна Хасельхоффа должна была заниматься полиция Суссекса. Но поскольку дело связано с убийством Бонем, оно автоматически переходило в руки лондонского управления.
Уладив все с местной полицией, я обратился за помощью к криминалистам, попросил их тщательно обыскать комнату Хасельхоффа. Мне не хотелось ничего упускать из виду, потому что я все сильнее убеждался: голландец укокошил свою подружку.
По возвращении в Лондон Ребекка заперлась в своем кабинете с компьютером Хасельхоффа.
А я навел кое-какие справки насчет молодого человека.
Благодаря Интерполу мне удалось многое о нем узнать. Он родился в городе Хертогенбос, называемом иначе Буа-ле-Дюк, в голландской области Брабант — место это знаменито тем, что именно там появился на свет Иероним Босх. Отец и мать Яна погибли в автокатастрофе, когда он был еще совсем маленьким. Его воспитала тетя. У молодого человека был брат, семнадцатью годами его старше, поисками которого теперь занялась голландская полиция.
