— Если мы пойдем по этой улице, — сказала я, — а затем повернем направо, нам откроется чудесный вид на Темзу.
— Отлично, — прибавил он.
С моей стороны, вероятно, было безумством отважиться на прогулку по набережной реки в этот весенний вечер с мужчиной, который готов был влюбиться в меня. Я была сгустком эмоций: так много надежд и волнений, смущения и страха, пугающих чувств охватывало меня в этот вечер, что мне было не по себе. Но я не могла допустить того, чтобы Малькольм увидел мою взволнованность, и держала голову высоко. Корабельные огни двигались по реке — грузовозы доставляли товары вверх и вниз по течению. В такую темную ночь эти огоньки вдали напоминали жуков-светляков, затянутых паутиной.
— Зрелище действительно прекрасное, — сказал он.
—Да.
— Как могло так случиться, что ваш отец до сих пор не выдал вас замуж? Я ни в коем случае не хотел бы оскорбить ваш ум и утверждать, что вы прекрасны; но вы необычайно привлекательны и, очевидно, у вас незаурядный ум. Неужели ни один мужчина не завоевал вас до сих пор?
— Как же случилось, что и вы не женились? — ответила я. Он засмеялся.
— Отвечаете вопросом на вопрос — неплохо, мисс Уинфильд. Если вам угодно знать, то большинство современных женщин слишком скучны в своих усилиях обмануть мужчин. Серьезный мужчина, имеющий намерения создать крепкую семью и остаться верным своим принципам, должен избегать подобных женщин.
— Неужели иных женщин вы не встречали? — спросила я.
Мне показалось, что он покраснел.
— Неужели вы не искали других?
— Нет, я был слишком занят делами.
Мы помолчали, и он снова взглянул на речные суда.
— Может быть, я слишком тороплю события, — продолжал Малькольм, — но, вполне очевидно, что у вас и у меня много общего. Из рассказов вашего отца и моих собственных наблюдений я могу судить, что вы — серьезная девушка, прагматичная и трудолюбивая. Вы уже серьезно занимаетесь бизнесом, а поэтому вы на голову выше всех прочих женщин в этой стране сегодня.
— Это результат отношения к ним мужчин, — в ответ выпалила я и тут же прикусила губу.
Я вовсе не хотела высказывать свои мысли по этому поводу, но слова, казалось, сами слетали с моих губ.
— Не знаю, может быть, вы и правы. А знаете, — сказал он, взяв меня под руку, когда мы продолжали нашу прогулку, — у нас и в остальном много общего. Мы оба рано потеряли наших матерей. Ваш отец, — добавил он поспешно, — сказал мне об этом, я надеюсь, вы не сочтете меня бестактным.
— Нет. Вы ведь рано потеряли мать?
— В пятилетнем возрасте, — ответил он тише и печальнее.
— О, как вы, должно быть, страдали.
— Иногда, — ответил он, — случается так, что чем тяжелее жизнь, тем лучше мы становимся. Или тверже.
Эти его слова прозвучали резко, и я побоялась задавать ему другие вопросы на эту тему.
Мы долго гуляли в этот вечер. Я слушала его рассказ об успешных попытках создания собственного дела. Мы побеседовали о предстоящих президентских выборах, и он был доволен тем, насколько хорошо я осведомлена о кандидатах, борющихся за выдвижение в Конгресс от республиканцев и демократов.
Мне было жаль, что мы так скоро вернулись к моему дому, но утешением стала прогулка с обаятельным молодым человеком. Я считала, что дело этим и закончится.
Когда мы прощались, он спросил, сможет ли навестить меня еще раз.
— Боюсь, что я утомил вас своими разговорами за этот вечер. В следующий раз я постараюсь быть слушателем.
Я не ослышалась — этот человек хотел услышать мой рассказ, разгадать мои мысли.
— Вы можете позвонить завтра, — сказала я страстно, как школьник.
Он не улыбнулся, не засмеялся.
— Отлично, — сказал он. — Неподалеку отсюда есть небольшой ресторанчик морской кулинарии, куда я часто наведываюсь. Может быть, мы поужинаем.
Неужели мне назначают свидание? Разумеется, я согласилась. Я хотела понаблюдать за тем, как он садится в машину и отъезжает, но не могла вести себя откровенно. Когда я вернулась в дом, отец встретил меня в дверях кабинета.
— Интересный молодой человек. Обладает гениальными способностями к бизнесу. И неплох собой?
— Да, папа, — сказала я. Он захихикал.
— Завтра он зайдет к нам, и мы отправимся обедать. Его улыбка угасла, а во взгляде появилась серьезная надежда.
