Матильда покачала головой:
– Я не хочу просить.
Раздался стук в дверь, и в комнату вошел Леон. Он казался почти щеголем в твидовой спортивной куртке и коричневых брюках. Но, как и раньше, мраморная пыль покрывала его ботинки.
– Доброе утро, – поздоровался он. – Я заглянул проверить, не нуждаетесь ли вы в чем-нибудь, леди. – Он неловко переминался с ноги на ногу.
– Неплохо было бы помолодеть, – ответила ему Сван.
– Ну…
– Ты принес мне открытку? – спросила Матильда. Она смотрела на сложенный листок бумаги, который Леон держал в руке.
– Да, мэм. Карла Энн нарисовала ее для вас.
Он передал Матильде рисунок и теплые слова, написанные шестилетней Карлой Энн, его дочкой. Я знала, что у него есть еще сын, Реджи, которому исполнилось только три года. Со своей женой Леон познакомился в Университете Северной Каролины. Она умерла от рака. Матильда души не чаяла в детях Леона и теперь прижимала самодельную открытку к груди. Леон повернулся ко мне:
– Мы вчера вечером неплохо пообщались с вашим другом здесь, в вестибюле больницы. Мне показалось, что он отличный парень.
Я осторожно покосилась на него. Что-то мне никогда раньше не приходилось видеть, чтобы Леон вдруг проникся такой симпатией к совершенно незнакомому человеку.
– Спасибо. Я передам ему ваши слова.
С видом человека, защищающего мою репутацию перед моей бабушкой, Леон добавил:
– Значит, вы отвезли его в гостиницу «Подворье Ракелоу»? – Я посмотрела на него в полном изумлении. Форрест неловко кашлянул. – Гм… Я видел джип компании, он припаркован именно там.
– А… нуда.
Я спасла Леона, но в голове у меня все смешалось. Зачем Соло отправился в «Подворье Ракелоу»? Неужели он решил снять там комнату? Но почему? Я медленно переваривала полученную информацию, пока Леон беседовал со Сван и Матильдой. Бабушка буквально сверлила меня взглядом. Как только Форрест попрощался и вышел из палаты, она тут же села в постели.
– Расскажи-ка мне об этом друге!
Я объяснила ей, кто такой Соло, стараясь четко придерживаться фактов.
– И это все, что ты о нем знаешь?
– Я познакомилась с ним несколько дней назад.
– Понимаю…
– Нет, вы не понимаете! Он замечательный человек, и сюда он приехал только потому, что я его об этом попросила. На него я могу положиться.
– Тебе следовало сказать мне об этом раньше, – коротко сказала Сван.
– Вчера вечером я не могла этого сделать. Бабушка строго взглянула на меня и приказала:
– Закрой дверь. Нам необходимо поговорить.
Я прикрыла поплотнее тяжелую дверь в палату и неловко остановилась в ногах ее постели. Сван откинулась на подушки с каким-то летаргическим спокойствием – результат лекарств и сильной воли. Но когда ее глаза остановились на мне, я прочла в них тревогу, и у меня засосало под ложечкой.
– Если помнишь, я еще вчера сказала тебе, что нам надо поговорить.
– Да, но я не представляю, какое это может иметь отношение к моему другу.
– Возможно, никакого. Но ты могла стать жертвой обмана.
– Бабушка, на что вы намекаете?
Сван расправила одеяло, и этот неосознанный жест встревожил меня еще больше. Не в ее привычках было оттягивать неприятный разговор. Но Сван быстро взяла себя в руки и приготовилась к схватке:
– Я продала две сотни акров земли за Марбл-холлом.
Я уставилась на нее. Больше шестидесяти лет эта земля принадлежала Хардигри, Эста сама покупала поместье. На проданной земле стоял Каменный коттедж, там раскинулся Сад каменных цветов. И там лежала в своей тайной могиле Клара. Я вцепилась в металлическую спинку кровати и глухо спросила:
– Вы шутите?
– Вовсе нет. Я продала участок покупателю из Мемфиса. Это был юрист, который объяснил, что вкладывает деньги своих клиентов. – Она помолчала. – Договор включает в себя несколько условий. Во-первых, покупатель должен сохранить Сад каменных цветов.
– Как вы могли так рисковать?! Люди постоянно нарушают договоры!
Я посмотрела на Матильду. Она хрипло дышала.
– Вы знали об этом? Она кивнула.
– И вы согласились?! Она снова кивнула.
– Мы сделали это ради тебя, – продолжала Сван. – Мы хотели показать, что это место не имеет власти над нами и не должно иметь власти над тобой.
