Я наблюдала, как непринужденно и легко Сван общается с гостями-мужчинами на званых вечерах, но никогда не видела, чтобы она кого-то целовала. Правда, когда мы бывали в Нью-Йорке, на горизонте периодически возникал итальянский мраморный магнат, и тогда Сван оставляла меня на попечение своей старинной подруги, проводя с ним вечера в городе. Но это было все.
Что же касается семейной жизни Матильды, то она оставалась для меня и Карен загадкой. Матильда жила с внучкой в одном из самых маленьких «домов Эсты», прелестном бунгало в стиле ЗО-х годов из речного камня, отделанного мрамором, на тенистой городской улице недалеко от Марбл-холла. Все знали о том, что Сван подарила Матильде коттедж и пять акров земли вокруг него, когда та была еще молодой девушкой. Чем бы ни был вызван этот щедрый дар – обязанностью бывшего белого хозяина по отношению к бывшим черным рабам или впитанным Сван с детства принципом «происхождение обязывает», – но Матильда в любом случае заслужила этот кусок мраморной крыши над своей головой. Гордость и независимость были присущи ей в такой же степени, что и моей бабушке.
Была еще тетя Клара, младшая сестра бабушки, но ее имя не упоминалось, ее окружало мрачное молчание. Так что основываться на примере тети Клары я не могла.
Судя по всему, мужчины лишь иногда появлялись во вселенной, населенной женщинами Хардигри. Они напоминали подставку, на которой ваза смотрится лучше, – ни в коем случае не путать с прочным основанием или постоянным украшением. Я представить себе не могла, что Сван способна заниматься тем, чем занимаются женщины, чтобы у них был ребенок. Карен рассказала мне о самом процессе – о том, что надо лежать голой и целоваться, чтобы добиться желаемого результата. Пришлось поверить, что Карен говорит правду, потому что она почерпнула информацию из книги «Радости секса». Она обнаружила ее среди других в ящике с книгами, переданными Сван в дар городской библиотеке и по какой-то причине на пару дней задержавшимися в доме Матильды. Но представить себе такое я не могла.
Сван никогда не стала бы раздеваться ради мужчины! Даже я не видела ее обнаженной. Мне ни разу не удалось застать ее в чем-то более шокирующем, чем великолепная ночная рубашка и длинный шелковый: белоснежный халат. У нее таких комплектов была целая коллекция. И потом, Сван никогда бы не позволила никому – мужчине, женщине, господу или дьяволу – лечь на нее сверху! Это я знала наверняка.
* * *
Каждый год в мае Сван устраивала званый вечер для своих соучениц по женской школе Ларсона в Эшвилле. Вместе с ней училась даже одна из родственниц Вандербильтов, так как в это время многочисленные наследники известного миллионера жили в пригороде Эшвилла, в похожем на замок особняке Билтмор, окруженном огромным поместьем.
Гостьи всегда приезжали на выходные. И в этот раз Марбл-холл был полон элегантных дам из высшего света американского Юга. Сван наняла дополнительную прислугу, чтобы все проходило на высшем уровне во время обедов, послеполуденного чая и вечерних коктейлей у нашего просторного мраморного бассейна или в мраморной беседке в саду за особняком. Для Энни Гвен это стало первым серьезным испытанием в роли горничной. Эли помогал ей на кухне – мыл посуду и выносил мусор.
Предполагалось, что в свободное время он последит за Белл, но из этого ничего не вышло. Зайдя за чем-то на кухню, я открыла один из вычищенных до блеска кухонных шкафов и вздрогнула от неожиданности. С нижней полки своими огромными карими глазищами на меня смотрела Белл Уэйд. Она, очевидно, решила спрятаться среди кастрюль и сковородок. На голове у нее красовался дуршлаг, прядки густых черных волос пробивались в дырочки. На ней были обрезанные джинсы и крошечная футболка с изображением персонажей передачи «Улица Сезам».
– Вот она, Эли! Она прячется, как кролик.
Эли мрачно опустился на колени рядом со шкафом. Он был в рабочем комбинезоне с вытянутыми коленками. А меня нарядили в очередное розовое платье из органди и розовые кожаные туфельки.
– Сестренка! – ласково позвал Эли, осторожно протягивая руку. – Иди сюда. Ты выглядишь как инопланетянка.
