- Я догадываюсь, в чем дело,- заговорил наконец Гашем.- Думаешь, не понимаю?.. Ты действуешь заодно с Демировым, по его указке... Все знают, что мы с ним на ножах... Приготовили иголочки, пытаетесь уколоть меня ими?.. Однако не забывайте: у одних могут быть иголки, а у других - кое-что и поопаснее, скажем - цыганская игла!.. Сам ведь только что сказал: кто роет ближнему яму - сам в ней и очутится!..
- Мы несколько отвлеклись,- сказал Гиясэддинов.- Давайте ближе к делу!.. Я еще раз спрашиваю, кто дал указание умертвить Баладжаева?
Субханвердизаде сердито сверкнул на него глазами:
- Что за постановка вопроса?.. Я вижу, тебе, Алеша, везде мерещатся одни убийства! Или нервы сдают? Заработался?! Тогда езжай - подлечись! Честное слово, вопрос о тебе надо поставить прямо-таки на бюро райкома! Выходит, человек не может и сам умереть? Обязательно его должны убить?.. Да у тебя, Алеша, мания видеть во всем злой умысел!.. Лечись, дорогой мой, лечись, пока болезнь не запущена. Может, дать тебе по линии профсоюза бесплатную путевку в Кисловодск? Только пожелай - через час путевка будет лежать у тебя на столе! В лучший санаторий! И деньгами на дорогу ссудим - из фонда помощи активу. Ну, поедешь?
Гиясэддинов перебил его:
- Кто дал указание умертвить фельдшера Баладжаева?
Субханвердизаде раздраженно поморщился:
- Опять двадцать пять! Я ему: стриженый, а он мне: нет, бритый! Я же толкую тебе, Алеша, почему ты думаешь, что Баладжаев не умер сам?.. Человек давно тяжело болел, все это знают. Кстати, в день его кончины меня не было в городе! Я лишь сегодня после обеда приехал из района. После встречи с твоим отрядом в долине Акеры я поехал по делам в армянскую деревню Тех. Еще ничего не знаю. Звонил Дагбашеву в прокуратуру, мне там сказали: он тяжело заболел, вчера уехал в Баку лечиться... Значит, на твой упорный вопрос можно ответить следующим образом: указание умертвить Баладжаева дала сама судьба. Рок!.. Да упокой аллах бедную душу Беюк-киши!..
- Рано вы записали Баладжаева в покойники! - сказал, лукаво улыбаясь, Гиясэддинов.- Нашему фельдшеру повезло, его не смогли умертвить!
Гашем нахмурился:
- Что значит - не смогли умертвить?.. Опять ты за свое?.. Повторяю, лечиться тебе надо, Алеша, к невропатологу обратись! - Он передразнил: - "Не смогли умертвить!.. Не смогли умертвить!.." Я говорю, ты - маньяк, дорогой!.. Кто не смог умертвить?.. Кого не смогли умертвить?.. Ничего не понимаю!
- Сейчас я все подробно объясню.- Гиясэддинов продолжал насмешливо улыбаться.- У Гюлейши не хватило духу дать Баладжаеву смертельную дозу снотворного, как вы ей велели. В последний момент у нее дрогнула рука... Она раскаялась! Не пошла на поводу у матерого убийцы.
- Значит, Баладжаев жив?
- Да, жив и невредим.
Субханвердизаде нагло съязвил:
- Что ж, если Беюк-киши еще жив, почему бы тебе не отправить его по небесной дорожке вслед за Ярмамедом?! Потом свалишь вину на кого-нибудь, скажем, на того же меня!..
Гиясэддинов был невозмутим. Спросил как ни в чем не бывало:
- Словом, Гашем, вы ничего не хотите сказать мне по существу этого дела?
- Дела?!
- Да, дела! Я имею в виду подстрекательство к убийству человека!
- Чушь какая-то!
- Может, вы и Гюлейшу не знаете, не знакомы с ней?
- Какую еще Гюлейшу?!
- Гюлейшу Гюльмалиеву, ту самую, которая сейчас временно исполняет обязанности Баладжаева.
Субханвердизаде потер пальцами лоб:
- Что-то припоминаю... Слышал... Работает, кажется, в системе здравотдела какая-то особа - не то Гюлейша, не то Беновша, кто их там знает... А в чем дело? Объясните толком.
- Значит, вы лично не знакомы с Гюлейшой Гюльмалиевой?
- Не знаком. А что такое? Из-за чего сыр-бор?
- А вот Гюлейша утверждает, что хорошо вас знает, даже слишком хорошо! Что вы на это скажете?
- Еще бы!.. Как она может не знать главу райисполкома?.. Кто меня не знает в этом районе?
Гиясэддинов откинулся на спинку стула и опять начал закуривать. Спросил:
- Короче говоря, вы отрицаете свое знакомство с вышеупомянутой Гюлейшой?
- Категорически!
- Позволю заметить вам, Гашем, что вы говорите явную ложь!
