Субханвердизаде достал из карманов галифе и протянул Зюльмату три толстые пачки денег:
— Вот это вам на повседневные расходы. Старайтесь поменьше грабить. Это не в ваших интересах. Не озлобляйте крестьян. Напротив, вы должны опираться на них. А уж если что делаете, делайте скрытно, тайком. Ясно? Повторяю, Заманов еще дышит, но тут дело такое: будто из-за женщины. Ты понял?.. Однако бдительности не теряйте.
Зюльмат, пряча деньги за пазуху, проворчал:
— Из этого, как говорится, и юбки для голубки не сошьешь… Ты должен достать нам желтенькие, Гашем!..
Субханвердизаде задумался, наконец сказал:
— Хорошо. Получишь желтенькие. Но… ты должен сделать еще несколько дел.
— Ничего больше не стану делать.
Субханвердизаде пристально посмотрел на Зюльмата, сказал твердо:
— Сделаешь. Ты должен сделать все, что я скажу тебе. Почему?.. Сам отлично знаешь — почему.
Снова губы Зюльмата искривились равнодушной ухмылкой. Он выдержал взгляд Субханвердизаде. Процедил сквозь зубы:
— Ничего я не знаю. Отсчитаешь золотые — тогда посмотрим. За заказ тоже надо платить…
— Спасибо, Зюльмат. Так-то ты доверяешь мне? Разве я обманул тебя, подвел хоть раз?.. Ты помешался на золоте.
— Да, помешался. Золото сделает все. О зиме, говорят, надо думать заранее. Пока лето — неплохо позаботиться о теплой бурке… Говорю тебе, на той стороне мы блюем от голода кровью. Хозяева наши сами протягивают к нам свои руки, в глаза, в рот заглядывают: что вы нам принесли оттуда?.. Нам нужно золото, Гашем! Скоро мы улепетнем из этих мест. Иначе они перекроют все дороги, окружат нас и доберутся до наших глоток. Тогда и твоей глотке придется худо!.. Нам что?.. Нам терять нечего — мы бандиты, а вот ты!.. Ты!.. Ха-ха-ха!.. Ты ведь у них…
Субханвердизаде поморщился:
— Хорошо, хорошо, перестань кривляться. Все тебе будет! Но ты еще должен задержаться здесь. Может, у этого Намазгулу-киши, который кормит тебя, дает хлеб, есть и золотишко?
Глаза Зюльмата грозно сверкнули:
— Что?!
Субханвердизаде положил руку на его плечо, крепко сжал, рассмеялся:
— Я пошутил, Зюльмат… Слушай! Вы пока останетесь здесь… Надо оторвать головы еще двоим… Оторвать!.. Оторвать!.. Слышишь?!
— Гашем, хватит.
— Ты слушай меня. Слушай меня! Это надо сделать обязательно. Подожжешь несколько кооперативных лавок, несколько колхозных стогов. Словом, надо поднять кутерьму — тогда они вылезут, поедут успокаивать народ. Я дам тебе знать, где их встретить. И ты сделаешь свое дело. Надо покончить с обоими — и с Демировым, и с Гиясэддиновым. Шлепнешь обоих, ясно?.. Обоих!
В словах Субханвердизаде было столько злобы, что даже Зюльмат содрогнулся.
Субханвердизаде скрежетал зубами:
— Есть еще дело… В райцентре живет одна девушка, длинноволосая — Сачлы. Ее надо выкрасть из дома, где она живет, при больнице. Украсть, как волк крадет ягненка. Ясно?.. Понял?.. Она — нежная, аппетитная. Развлечешься затем проглотишь вместе с головой и ножками, будто и не было ее на свете!
В воспаленных от бессонницы глазах Зюльмата засветилось подобие улыбки:
— У меня некоторые ребята от нужды готовы с деревьями миловаться, но в наших адатах такого нет.
— При чем здесь адаты? Хорошо, сам не хочешь попробовать ее — отдай кому-нибудь из своих ребят, пусть поразвлечется, затем — на коня ее и за Аракc. Ясно?..
— Она знает какую-нибудь тайну, да?
— Вот именно. Она владеет тайной. На той стороне эта Сачлы пригодится вам. Вы поладите с ней, она будет собирать сведения для вас. Хороша, чертовка! Красива. А красота — лучшее средство, чтобы поймать человека в сети.
Зюльмат покачал головой:
— Нет, не желаю умирать столь бесчестным и грязным. Я могу поднять руку на мужчину, но с женщиной, девушкой не годится так поступать… Верно, я на дурном пути, и нет мне дороги назад, но и у меня есть свои правила, которых я не нарушаю.
Скрипнула дверь. В ней появилась голова Дагбашева.
— Фельдшер идет, — предупредил он громким шепотом. Зюльмат отпрянул от окна назад, и ночь в одно мгновение поглотила его.
Старый фельдшер, войдя в комнату, заговорил сокрушенно:
— Скажу вам откровенно, товарищ председатель, будь у такого раненого хоть сто жизней, все равно ни за одну поручиться нельзя. Плох он… И все-таки я настаиваю: нужен специалист, хирург. Как говорят, дело мастера боится. Пока он дышит, надо его доставить в ближайшую районную больницу, пусть его посмотрит хирург. У нас в медицине считают: пока жизнь не угасла в человеке, его следует лечить. Ибо человеческий организм — сложная машина, составные части ее настолько таинственны, что — смотришь: человек должен был обязательно умереть, а он вдруг взял да поправился, ожил! А порой бывает наоборот: абсолютно здоровый организм — и вдруг, на тебе, сдал в два счета!.. Конечно, у меня есть опыт, столько раненых прошло через мои руки во время первой мировой войны — и все-таки я только фельдшер…
