Барбикен обдумывал, как отразятся все приведенные возможности на судьбе снаряда. Его размышления прервал возглас Мишеля.
– Какие же мы болваны, черт нас возьми! – вскричал Ардан.
– Не смею с этим спорить, – ответил Барбикен, – но за что именно ты нас так величаешь?
– Да ведь у нас же есть очень простое средство, чтобы умерить скорость снаряда, которая удаляет нас от Луны! А мы им не пользуемся.
– Какое же это средство?
– Сила отдачи наших ракет.
– Ты думаешь? – спросил Николь.
– Это верно! Мы до сих пор еще не применяли этого средства, – ответил Барбикен, – но мы им скоро воспользуемся.
– Когда же? – спросил Мишель.
– Когда придет время. Заметьте, друзья, что при теперешнем положении снаряда, то есть при его наклоне к Луне, ракеты, изменив его положение, могут только отдалить его от Луны, а не приблизить к ней. А ведь вы непременно хотите попасть на Луну?
– Ну разумеется, – ответил Ардан.
– Тогда имейте терпение. Под каким-то необъяснимым влиянием снаряд начинает поворачиваться дном к Земле. Очень вероятно, что в точке равного притяжения его коническая верхушка направится прямо к Луне. Можно надеяться, что в этот миг скорость его будет равна нулю. Вот тут-то и настанет время действовать: взрыв ракет, пожалуй, сможет бросить снаряд прямо на Луну…
– Браво! – воскликнул Мишель.
– Мы не сделали и не могли бы этого сделать при нашем первом перелете через мертвую точку, потому что снаряд летел тогда с очень значительной скоростью.
– Совершенно верно, – подтвердил Николь.
– Будем же терпеливы, – продолжал Барбикен. – Воспользуемся всеми имеющимися у нас возможностями. После стольких разочарований я снова начинаю верить, что мы достигнем цели!
Это заключение вызвало восторженные возгласы Ардана.
И при этом никому из безумцев не пришел в голову вопрос, на который сами же они только что ответили отрицательно: нет, Луна необитаема. Нет, Луна по всем признакам не может быть обитаема! И тем не менее они все-таки собирались сделать все возможное, чтобы попасть на эту необитаемую Луну!
Их занимал только вопрос, в какой именно момент снаряд достигнет точки равного притяжения, когда они собирались поставить на карту все, что было в их силах. Чтобы вычислить этот момент с точностью до одной секунды, Барбикену достаточно было справиться в своих путевых заметках и припомнить различные высоты, засеченные на лунных параллелях. Таким образом он вычислил, что для преодоления расстояния между мертвой точкой и южным полюсом нужно столько же времени, сколько и для перелета с северного полюса до мертвой точки. Время пройденного пути было точно зафиксировано по часам, что облегчало расчет. Барбикен заявил, что точки равного притяжения они достигнут ровно в час ночи с 7 на 8 декабря. В данную минуту было три часа ночи с 6 на 7 декабря. Стало быть, если ничто не помешает, снаряд должен долететь до мертвой точки через двадцать два часа.
Первоначально ракеты предназначались для того, чтобы ослабить падение снаряда на Луну, теперь же отважные путешественники собирались пустить их в ход с совершенно противоположной целью.
Ракеты были готовы; оставалось дождаться назначенной минуты.
– Ну теперь нам нечего больше делать, – сказал Николь, – поэтому я предлагаю…
– Что? – спросил Барбикен.
– Лечь спать.
– Вот тебе на! – вскричал Ардан.
– Мы уже сорок часов не смыкали глаз! Несколько часов сна восстановят наши силы.
– Ни за что не лягу! – воскликнул Мишель.
– Ну что ж! Вольному – воля. А я уже сплю!
И, растянувшись на диване, Николь тотчас же захрапел.
– Николь прав, – решил Барбикен. – Я последую его примеру.
Через несколько минут басовый храп председателя вторил баритону Николя.
– И у практичных людей иногда бывают дельные мысли, – сказал Мишель Ардан, очутившись без собеседников.
И, вытянув длинные ноги, подложив под голову мускулистые руки, он присоединился к друзьям.
Но сон наших путешественников не мог быть спокойным и продолжительным. Все трое были слишком озабочены. Около семи часов утра они уже проснулись и вскочили на ноги.
Ядро продолжало удаляться от Луны, все больше поворачиваясь к ней своей верхушкой. Явление это благоприятствовало планам Барбикена, хотя он и не мог найти ему объяснения.
