– Что?.. – прошептала она и подалась ближе. – Посмотри хотя бы на прогнозы продаж…
Он перебил ее, взмахнув рукой:
– Меня не интересует сотрудничество с тобой. А теперь извини, у меня сегодня очень плотный график…
Калеб встал.
– Подожди! Я ведь еще не рассказала о многих важных деталях! – в отчаянии воскликнула Елена.
– Это ни к чему. Я уже принял решение.
– Но… – Ее охватила паника. – Почему?
Калеб с непроницаемым лицом произнес:
– Потому что я не веду дела с теми, чьему слову не доверяю.
Елена покачала головой:
– Но ведь это уже поросло быльем! Не могу поверить, что ты до сих пор на меня сердишься. – Поднявшись, она шагнула на дрожащих ногах к Калебу. – Я хочу, чтобы ты знал: мне до сих пор стыдно за то, как я повела себя тогда. Но мы оба были такими юными и наивными…
– Это ты была наивной, но не я, потому что к тому моменту уже успел испытать слишком много жестокости и равнодушия, – сердито отрезал он.
– Но ведь это случилось пятнадцать лет назад! И ты все еще хранишь в сердце обиду? Разве тебе не помогло ее забыть то счастье, которым ты теперь наслаждаешься? Я читала, что в прошлом году ты обручился с какой-то девушкой.
Калеб наконец отвел взгляд.
– Мы с ней расстались.
– Жаль это слышать.
Он помрачнел.
– Неужели? С каких это пор тебя волнуют мои сердечные дела?
– Я…
Она не знала, что ответить. На самом деле Елена все эти годы, после того как разрушились их отношения, продолжала переживать за Калеба и старалась не упускать его из виду. Но к чему говорить об этом сейчас – делу не поможешь, только выкажешь свою слабость.
Воспользовавшись замешательством собеседницы, Калеб вонзил нож глубже:
– А как поживает… Как там его звали? Джонни, да? Вы двое по-прежнему живете в своем уютном, безопасном гнездышке?
Кровь прилила к ее щекам.
– Его зовут Джимми. И мы больше не вместе – расстались много лет назад.
Но главной проблемой было то, что, несмотря на все попытки забыть Калеба, воспоминания о нем всегда хранились в ее душе. А ему, кажется, наплевать на бывшую подругу, и своим отказом он просто наказывает ее за обиду, нанесенную пятнадцать лет назад.
– И ты до сих пор зол на меня? Не могу поверить, что ты такой мелочный.
Ее голос невольно задрожал от гнева. Кажется, это уловил и Калеб, потому что на мгновение в его взгляде мелькнуло удивление.
– Неужели это та самая, всегда сдержанная Елена, которую я знал много лет назад? Ну надо же, как ты изменилась!
– В лучшую сторону. Да, я больше не та наивная девочка, которую ты знал.
Она не произнесла слово «любил», чтобы не заводить этот разговор слишком далеко. Калеб так и не признался ей в своих чувствах – для этого он был слишком гордым. Но любовь сквозила когда-то в каждом его жесте. Хотя, не исключено, Елена это лишь воображала себе. Она не раз ошибалась в жизни.
В дверь негромко постучали, и в зал нерешительно вошла секретарь. Не успела она и рта раскрыть, как Калеб раздраженно воскликнул:
– Я ведь сказал, чтобы нас не беспокоили!
Так как он произнес это по-английски, то и ответ прозвучал на том же языке:
– Извините, но я подумала, что эту новость надо сообщить вам безотлагательно. Очевидно, переговоры с американцами, назначенные на понедельник, не состоятся. Помощница сеньора Картера говорит, что он пересмотрел свое решение…
Калеб жестом приказал секретарю замолчать. Кажется, он был в ярости оттого, что Елена стала свидетелем его неудачи в делах.
Он заговорил по-испански и, судя по всему, жестко отчитал свою помощницу, потому что она вышла из зала со слезами на глазах.
– Как ты можешь быть таким жестоким! – выпалила Елена, когда Калеб снова повернулся к ней. – Эта бедная женщина просто выполняет свою работу, а ты обращаешься с ней как с последним ничтожеством. А я-то думала, что ты, после того как через столько прошел сам, будешь обращаться со своими работниками с добротой и уважением.
В его глазах вспыхнул гнев.
– Я уважаю тех, кто усердно работает и не совершает ошибок.
– Но если ты не позволяешь своим людям ошибаться, они будут бояться идти на оправданный риск, и вся работа рано или поздно встанет.
– Именно это произошло с твоим бизнесом? Ты так избаловала свою команду мягким обращением, что теперь вынуждена умолять меня о помощи? Сильно же ты, наверное, упала после этого в собственных глазах!
