Сердце Бекки неожиданно подпрыгнуло. Возле нее, озадаченный совершенной неспособностью Бекки заговорить, стоял старший брат Амбер — Киеран.
— Она возвращается в пятницу, — повторил Киеран раздраженно, задумываясь, что же произошло с Бекки. Он знал Бекки Олдридж с тех пор, как… Да, всю свою жизнь. Они с Амбер были неразлучны постоянно. Он взглянул на нее и нахмурился. Как же быстро она повзрослела — длинные блестящие рыжеватые волосы, зеленые глаза, милое личико, хрупкое тело… черт, ей уже, должно быть, четырнадцать? Нет, пятнадцать. А он так привык думать о ней как о назойливой маленькой девочке. Он взглянул на часы.
— Я… Я загляну к вам в пятницу, — выдавила из себя Бекки и густо покраснела. Киеран пожал плечами.
— Хорошо. Она приезжает днем. Ну, мне надо бежать… Увидимся, — заключил он, забирая свой мотоциклетный шлем со стола в вестибюле. Бекки уже повернулась, чтобы спуститься по лестнице.
— Эй, — неожиданно начал Киеран. — Можешь прокатиться со мной, если хочешь, — предложил он, наслаждаясь тем, что ее личико снова залилось краской и просияло. — Если, конечно, тебе больше нечего делать.
— Мне? Ах, нет… Нет… Нечего… Что? Прокатиться с тобой? — Слова застряли у Бекки в горле. Она уставилась на него.
— Ну да. Я заскочу тут к приятелю ненадолго. Возьму у него несколько дисков. Ты можешь сесть сзади.
— На твой мотоцикл? — Бекки чуть в обморок не упала. Она окинула себя беглым взглядом: на ней все еще была школьная форма.
— Просто подоткни юбку под себя, — осторожно сказал Киеран, приближаясь к ней. — Тут недалеко ехать, всего одна минута.
Бекки кивнула, вне себя от восторга, чтобы говорить. Они направились к его мотоциклу, припаркованному перед домом.
Двадцать минут спустя Бекки сидела на кровати у его друга Тима и смотрела на Киерана. Она не могла понять, каким же все-таки образом он превратился в ее глазах из бестолкового и навязчивого человека, по необходимости присутствовавшего в доме Амбер, в симпатичного, веселого остроумного молодого человека, в юношу, к сильному упругому телу которого она прижималась, когда они ехали на мотоцикле по Холланд-парк Авеню. Она незаметно наблюдала за ним. Он стоял в углу комнаты, выбирая записи определенной серии в маркированных пластиковых коробочках. Она никогда раньше не замечала непослушную прядь густых волос, спадающую на его лоб, как и у Амбер, или то, какими густыми были его ресницы, обрамляющие голубые глаза.
— Хочешь? — спросил Тим, предлагая ей сигарету. Бекки нервно взяла ее, надеясь, что пальцы не будут дрожать. Она смотрела, как Тим затягивается, в точности повторяла его движения, но старалась не вдыхать дым. И все равно чуть не задохнулась. Но никто, кажется, не заметил этого. На самом деле, ни Киеран, ни Тим особо не обращали на нее внимания. Они разговаривали на каком-то своем языке, полным намеков и шуток, которых Бекки не могла понять, как ни старалась. Но это ее и не беспокоило. Для нее было достаточно находиться с ними в одной комнате. Она сидела на кровати, следя за каждым их движением, чувствуя себя немного смешной в плотно облегающей школьной форме. Она закатала носки у лодыжек и ослабила лямки фартука… Хоть что-то, чтобы выглядеть не по-детски.
Выбор записей занял еще десять минут. Наконец, с небольшой стопкой подмышкой, Киеран повернулся к ней.
— Готова? — спросил он. Она энергично кивнула, соскочила с кровати, и они пошли вниз.
— Запрыгивай, — сказал Киеран, застегивая шлем под подбородком. Когда Бекки подоткнула юбку, она заметила, как Тим рассматривал ее ноги, и она покраснела. Она замерла на мгновение, прежде чем прижаться щекой к спине Киерана, крепко обхватила его, ощутив его упругий живот под своими пальцами. Вибрация от мотоцикла проходила через тело, повергая ее в дрожь. И ей хотелось, чтобы этот день продолжался вечно.
— Попробуй. — Киеран протянул ей свою сигарету с легким наркотиком, выпуская дым из ноздрей. Она взяла сигарету дрожащими пальцами и осторожно вдохнула. Ее чуть не стошнило. Она отдала ему сигарету обратно и выжидала: Ей хотелось, чтобы Киеран снова дотронулся до нее, почувствовать на себе его руки, ощутить легкое, но уверенное прикосновение, обозначающее их физическую близость. И это она, которая отворачивалась, чтобы мама не целовала ее на ночь, а отец вообще вряд ли когда-нибудь целовал ее. Она не шевелилась. Казалось, все ее существо сосредоточилось в пальцах ее правой руки, лежащей на покрывале рядом с его рукой. Киеран неспешно закончил курить и перекатился к ней, оперевшись на локоть. Его тело легко покачивалось рядом, прядь волос спала на лоб, он внимательно смотрел на нее. Бекки забыла свое волнение, отдающееся в самой глубине желудка, забыла обо всем, увидев, как он склонил к ней свое лицо, ощутила прилив сладкой пугающей неизвестности, когда он поцеловал ее. Ее губы слегка приоткрылись, словно она боялась, что это горячее ощущение покинет ее. Но оно не проходило. Ее рот горел от легких движений его языка, когда он очерчивал ленивые круги вокруг ее губ, а потом и внутри, едва касаясь ее нежной плоти. Он слегка отстранился, и она почувствовала, что сама тянется ему навстречу, пытаясь вернуть его, преодолеть еще непотерянное расстояние между его уверенными чудесными губами и этим эротическим теплом, зародившимся от ее собственного робкого ответа на его поцелуй. Ей было и приятно и страшно одновременно.
