— И что мы теперь будем с этим делать?
— С чем? — руки его не остаются без дела, и поддерживать разговор все труднее.
— Я теперь далеко не такой красавчик, как раньше.
Не смотря на сводящие с ума прикосновения, Вера прыскает со смеху.
— Шутишь? Ты стал еще красивее.
— Да? — голос Стас звучит задумчиво и слегка… разочарованно. — Ну, раз так, могу я надеяться, что ты согласишься… — ладони его сжимаются, — пройти со мной в постель?
На выдохе.
— Да-а-а-а!
* * *
— Вер, я должен признаться тебе кое в чем ужасном, — про ужасное говорить не хочется, когда она в полной истоме нежится в кольце его рук.
— Что ты натворил?
— Я уничтожил все твои фотографии. В один из разов. Когда напился.
— Сколько их было — этих разов? — Вера понимает, что ее женскому самолюбию должно льстить, что он так мучился. И льстит, чего там. Но при этом жалко его безмерно.
— Да, не важно уже, — демонстративно беспечно отвечает Стас. — Важно то, что исходников в хорошем качестве больше нет. Так, какая-то ерунда в интернете есть. Но это все не то. Прости меня, — прижимается губами к ее виску.
— Ладно, я тебе тоже кое в чем признаюсь.
— Да?
— Я тебя убила.
— Чего?!?
— Я убила принца Уланда.
— Ну, ты просто изверг, — в противовес своим словам Стас улыбается. Встает с кровати, возвращается с бутылкой и бокалам. — Ну, не чокаясь. За упокой.
Опустошив бокал, спрашивает:
— За что ты его так?
— Плохо мне было. Злая была как черт, — передразнивает его Вера. — А идея с татуировкой на заднице отчего-то не пришла мне в голову.
— Ты опасная женщина.
— Я добрая. И уже придумала, как его оживить.
— Ну, тогда за здоровье принца… как его…Уланда.
— Знаешь, — шампанское оказывает свое растормаживающее воздействие, и Вера вдруг решается. — Хочу тебе еще кое в чем признаться. Угадай, что стояло у меня на столе, когда я писала «Два королевства»?
— Не знаю. Скажи, — сейчас у него только одна версия того, что может стоять. И стоит. Опять. Ага.
— Твоя фотография.
— Откуда у тебя мои фотографии? — Стас польщен. Но и удивлен.
— Из Интернета.
— Мне очень приятно, что я тебя вдохновлял, — он легко целует ее, а рука начинает свое движение вниз по спине.
Он не понимает!
— Это из ранних твоих фотографий.
— Что ты имеешь в виду? — его рука чертит восьмерки на идеальных округлостях.
— Ты же был раньше моделью…
— Господи, где ты откопала это дерьмо?! — Стас так удивлен, что руки его замирают.
— И ничего не дерьмо, — надувает губки Вера, — это очень красивая фотография.
Стас демонстративно закатывает глаза.
— Вера, ты меня удивляешь. Вроде бы умная женщина. Это же такой отстой. Видеть их не желаю. Выкинуть. Сжечь. И пепел по ветру.
— А мне нравятся фото красивых мужчин, — Вера изволит капризничать. — Хочу.
— Только не эти. Я их плохо помню, но точно знаю, достойных среди них.
Вера бросает на него строптивый взгляд из-под ресниц, и Стас понимает, что пропал. Со вздохом притягивает Веру к себе.
— Хорошо, будут тебе фото. Только я сам выберу. И это тебе, — ладони стискивают аппетитную попку, — будет очень дорого стоить.
— Раз так, хочу большой постер, — успевает пробормотать Вера, прежде чем он накрывает ее губы своими.
Глава 12. Победный эндшпиль
«Дареному коню в зубы не смотрят»
Вы не поверите, но снова народная мудрость
Отчего-то нет привычного ноющего, давящего чувства потери. Нет тупой саднящей боли в груди, с которой он просыпался каждое утро последние два года. Стас открывает глаза и морщится от яркого света, заливающего комнату. Сколько же он проспал… День вчера выдался суетливый. Столько хлопот с этой выставкой. Неудивительно, что он так умаялся… Резко садится в кровати и оглядывается. Он один.
Не могло же это ему присниться. Вера. И все, что между ними было. И все, что они друг другу говорили. Как часто он об этом мечтал. Но то, что случилось…Прекраснее любой мечты.
Стас смотрит на часы на запястье. Пол-одиннадцатого. Вот он засоня! Сознание, привыкшее к двухгодичной боли, не верит собственным воспоминаниям. Он откидывает простынь, внимательно оглядывая себя. Гм, похоже, что эту ночь он провел не один… Но где Вера? У него по-прежнему нет ни адреса, ни телефона. Стас протягивает руку и берет вторую подушку. Втягивает воздух. И на его губах медленно расцветает улыбка. Пахнет… ею. Верочкой. А потом он бросает взгляд на пол рядом с кроватью, и улыбка становится шире. Биты нет. Его подарок она прихватила с собой.
